Халхин-Гол/Номонхан 1939

Это внешнее улучшение советско-германских отношений служило не столько шагом к альянсу с Гитлером, сколько намеком для западных держав, что такой альянс возможен. Это подкрепляло пропаганду Коминтерна направленную на то, чтобы побудить Лондон и Париж прекратить умиротворение Гитлера. Одним из самых четко выраженных заявлений по этой теме было выступление Сталина на 18-м съезде КПСС 10 марта 1939 года:

"Задачами партии в сфере внешней политики являются, во-первых, продолжение политики мира и расширение торговых отношений со всеми странами. Во-вторых, проявлять осторожность и не позволить втянуть нашу страну в конфликт разжигателям войны, которые привыкли заставлять других таскать каштаны из огня".

Удивительно, но лишь через пять дней после речи Сталина началось то самое изменение в политике западных держав, которого он так хотел - но заслуг Москвы в этом было весьма немного.

 

Переломный момент

 

15 марта 1939 года германская армия вошла в урезанную Чехословакию. Лишенная своих западных укреплений, союзников и воли к сопротивлению из-за Мюнхенской Конференции, Чехословакия сдалась без сопротивления. Гитлер прилетел в Прагу в ту же ночь и в старинном замке королей Богемии написал исторические слова: "Чехословакия перестала существовать". Еще одна большая и бескровная победа нацистской Германии - но это был последний такой триумф Гитлера.

Германская оккупация пост-Мюнхенской Чехословакии была не просто еще одним нарушением договора. Это было неопровержимое доказательство - которое даже Чемберлен не мог игнорировать - что аппетит Гитлера растет во время еды, и политика умиротворения разжигает его еще больше. Чемберлен был возмущен и, похоже, искренне потрясен этим вопиющим нарушением обещания, которое Гитлер дал в Мюнхене - что Судеты были последней территориальной претензией Германии. Возмущение Чемберлена усиливалось еще тем, что на политику умиротворения он поставил всю свою политическую репутацию, что он объявил, что "привез мир нашему поколению", а теперь из-за Гитлера выглядел обманутым дураком.

Под растущим давлением лейбористской оппозиции, а также со стороны своей же консервативной партии в парламенте Чемберлен ответил на захват Чехословакии отказом от своей прежней внешней политики. Дальнейшей германской агрессии следует противостоять, если необходимо - силой. 18 марта британское министерство иностранных дел запросило Литвинова, какими будут действия СССР в случае новой германской агрессии. Советский нарком иностранных дел предложил провести конференцию шести держав - Великобритании, Франции, СССР, Румынии, Польши и Турции - чтобы рассмотреть эту проблему. Лондон в ответ на это предложил провести переговоры четырех держав - Великобритании, Франции, СССР и Польши - направленные на заключение договора о взаимопомощи. Польское правительство сразу же отказалось принимать участие в таких переговорах. 23 марта ситуация обострилась еще больше - Гитлер отторг у Литвы Мемель. Чемберлен был вынужден действовать. Оставив традиционную британскую осторожность в таких делах, он выступил перед Палатой Общин 31 марта, и объявил, что предоставил Польше гарантии независимости. Трудно сказать, кто больше радовался такому развитию событий: Бек, который знал, что Польша станет следующей жертвой Гитлера, или Сталин, понимавший, что после этого Англия и Франция будут вынуждены пойти на переговоры с СССР.

Эти события означали, что долгий и опасный период советской дипломатической изоляции подошел к концу. Терпение Сталина было вознаграждено. Но это не было результатом усилий Сталина. Советская дипломатия и пропаганда Коминтерна не повлияли на упрямого Чемберлена, который 26 марта 1939 написал:

"Я должен признаться, что абсолютно не доверяю советской России. Я не верю в способность русских организовать эффективное наступление, даже если бы они хотели. И я не доверяю их мотивам, которые, как мне кажется, очень мало связаны с нашими идеями свободы и имеют целью только обмануть нас. Кроме того, к России относятся враждебно и подозрительно многие малые государства, особенно Польша, Румыния и Финляндия".

Основным фактором такого поворота англо-французской политики (Франция и тут продолжала следовать за Великобританией) была алчность Гитлера, столь неприкрыто проявленная им в марте 1939. Таким образом, этот успех дипломатии Сталина не был результатом его действий. Но в следующие несколько месяцев Сталин отлично использовал предоставившиеся ему возможности.