хамелеон

— Армией руководят «немые». Сводничество не входит в их приоритеты, — не только слова сочились горечью, сам разум Хоупа источал ее, словно темное облако, отравляющее комнату.

— А что насчет вашего Стража? Они же ведь не пошлют инвалида в зону боевых действий! — отчаяние Хоупа заразило Джона, наполнив его ужасом. — Ваш Страж! Что с ним будет?

— Да какое это имеет значение? — с горящими глазами отрезал Хоуп. — Ему шестьдесят один. Он слаб. Он не сможет заступиться за меня. Жизнь чертовски несправедлива, Джон, и именно так она обошлась с Лу, — Хоуп покачал головой. — Жизнь несправедлива. Чем скорее ты это поймешь, тем лучше. Неважно, сколько ты работаешь или насколько ты хорош, люди видят лишь то, что они хотят видеть. И они хотят видеть тебя и меня в качестве Проводников.

— Мне жаль, — сказал Джон.

— Сожалением тут ничего не исправить. Вопрос в том, кому отправиться на войну: тебе или мне, Джон, и это будешь ты, — произнес Хоуп, глядя перед собой мертвым, расфокусированным взглядом, встревожившим Джона. — Ты молод, силен, опытен и хитер. Ты расцветешь на поле боя. Мне же почти пятьдесят. Я уже слишком стар, чтобы волочиться по сельской местности, нагруженный рюкзаками, пока у меня не сломается спина и подогнутся колени. Я уже отслужил свое, Джон. Пережил волну насилия в Ольстере*. Патрулировал улицы. Я заслужил покой, — он сделал паузу. — И я чертовски хорош в своем деле. Не думай, что тебе удастся повторить то, что умею делать я. Это больше, чем просто эмпатия. Я предчувствую то, что нужно людям. В этом мне нет равных.

— У меня нет ни малейшего желания отбирать вашу работу.

— Тогда к чему все это? — прорычал Хоуп. — Почему ты просто не заключил связь с тем, с кем требовалось?

Хоуп заглянул в другую комнату, где Себ спал в забытьи на полу. Джон видел только ступни Стража, проглядывавшие через дверной проем. Хоть Джон ему и сочувствовал, но связь с Шерлоком казалась правильной. Ему было предназначено ее заключить. Даже сейчас от нее в груди разливалось тепло и ощущение силы. Самое драгоценное, что у него когда-либо было. Он ни за что не разорвет ее, и уж точно не ради удобства людей, которым он был по боку. Если армия так стремится послать его на битву, им придется иметь дело с Шерлоком, его Стражем.

Но Джон понимал, что Хоуп так просто не отступится.

— Можно ли как-то сообщить армии, что вы не какой-то военный материал? — спросил он.

— Думаешь, я не пытался? Их это не волнует. Мы всего лишь орудия. Стражи. Проводники. «Немые» плевать хотели на нас с высокой колокольни. Мы их пугаем, Джон. Вызываем у них омерзение. Для них мы всего лишь ходячие воплощения извращения. Похотливые, безумные, совершающие насилие над чужими разумами, посягающие на частную жизнь дикари, ведомые инстинктами и гормонами. Но мы полезны, о, да. Лишь по этой причине они все еще не выставили нас в шеренгу и не расстреляли. А, хотя погоди, они уже пытались это сделать. Проклятые ублюдки-«немые».

— У меня много друзей среди обычных людей, — возразил Джон. — Никто из них так не относится к нам.

— Ну, они ведь считали тебя «своим». Вот выйдешь отсюда в форме с нашивкой, и посмотришь на их реакцию, — со знанием дела ответил Хоуп.

— Я не хотел быть Проводником, — с горечью произнес Джон.

— Думаешь, я хотел? — вздохнул Хоуп. — Никого это не волнует.

Он подошел и положил ладонь на колено Джона. Тот ощутил, как назойливое влияние старается успокоить его разум, и отразил воздействие.

— Спаси себя. Помоги мне разорвать вашу связь, самому же будет проще.

Джон жестко оттолкнул его, используя разум. Он не был уверен, что творит, но Хоуп отнял от него ладонь, словно обжегшись.

— Или, — продолжил старый Проводник, — ты можешь сопротивляться и дальше, а потом корчиться в муках, как сукин сын. Выбор за тобой. В любом случае, к завтрашнему дню ты уже будешь связан вон с той ходячей грудой мяса, — он указал большим пальцем на дверь, на ступни Морана. — А я буду охотиться в домах для престарелых на своего следующего Стража, — он провел ладонью по лицу. — Некогда мне с вами возиться.

Послышалось резкое жужжание, и Хоуп подскочил. Он извлек телефон из кармана и взглянул на экран. Джон почти видел, как в нем вскипает гнев, пока он читал сообщение. Кто-то подкинул Свату проблем. Отлично. Джону казалось, что чем сильнее Хоуп был расстроен, тем слабее становилась его эмпатия. В конечном счете он найдет брешь в его броне и сломит его.

Хоуп понимал, что Джон анализирует степень его защищенности. На секунду он еще сильнее потемнел от ярости, но тут же прогнал это чувство прочь. Фальшивый елейный покров вновь заволок его эмоции. Броня восстановилась, и он снова стал воплощением доброжелательного Проводника.