Хамнет

— Как ты думаешь, она позволит мне запустить в небо своего сокола? Вернее, пустельгу?

— Не вижу причины для отказа. — Он задумчиво глянул на сестру. — Думаю, она тебе понравится. Вы с ней в каком-то смысле похожи.

Элизу потрясло это откровение. Неужели она чем-то похожа на женщину, о которой говорят столько всяких ужасов? Ведь только на днях в церкви она имела возможность видеть лицо хозяйки «Хьюлэндса» — все ее нарывы, прыщи и жировики, — и тогда мысль о том, что один человек способен так навредить другому человеку, ужасно встревожила ее. Хотя она не поделилась тревогой с братом, и более того, честно говоря, ей очень хотелось познакомиться с той девушкой, заглянуть в ее глаза. Именно поэтому Элиза и промолчала. Ее брат не любил, когда на него давили или подгоняли. К нему надо было подходить с осторожностью, как к норовистой лошади. Если расспрашивать его постепенно, исподволь, то обязательно узнаешь больше.

— И какой же тогда она человек? — спросила Элиза.

— Понимаешь, — задумчиво помедлив, ответил брат, — она не похожа ни на одного из твоих знакомых. Ее не волнует то, что люди могут о ней подумать. Она живет так, как подсказывает ей ее собственная натура. — Он сел поудобнее, упершись локтями в колени, и понизил голос до шепота. — Она умеет так умно посмотреть на человека, точно видит его насквозь, видит все, что творится в его душе. Но в ней нет ни капли жестокости. Она воспринимает человека таким, какой он есть, а не таким, каким пытается показаться, или каким ему следовало бы быть. — Он мельком глянул на Элизу. — Это же редкие качества, верно?

Элиза осознала, что несколько раз энергично кивнула в ответ. Ее поразили тонкости такого описания и честь быть удостоенной его.

— Это звучит… — Элиза умолкла, подыскивая нужное определение, вспоминая значения слов, какие он сам объяснял ей пару недель назад, — бесподобно.

Брат улыбнулся, и она поняла, что он тоже вспомнил, чему учил ее.

— Точно, Элиза, она именно такая. Бесподобная.

— И еще это звучит так, — начала она робко, еще более аккуратно, опасаясь насторожить его и побудить опять замкнуться в молчании, на самом деле ей даже не верилось, что он решился и на такую откровенность, — словно ты уже… сделал выбор. Что у вас уж все сладилось. С ней.

Брат ничего не сказал, просто вытянул руку и хлопнул ладонью по соседнему тюку с шерстью. На мгновение Элиза испугалась, что зашла слишком далеко, что он просто откажется продолжать разговор, встанет и уйдет, больше ничем с ней не поделившись.

— Ты уже разговаривал с ее родными? — осмелилась все-таки спросить она.

Он покачал головой и пожал плечами.

— Но собираешься поговорить с ними?

— Собираюсь, — пробурчал он, опустив голову, — но не сомневаюсь, что мне откажут. Они не сочтут меня подходящим женихом для нее.

— Может, если вы… подождете, — Элиза запнулась, коснувшись его плеча, — около года. Ведь тогда ты станешь совсем взрослым. И у тебя появится более определенный статус. Может, тогда и у отца дела наладятся, и ему удастся восстановить, хотя бы отчасти, свое положение в городе, возможно, его удастся убедить прекратить прятать эту шерсть и…

Брат передернул плечами и выпрямился.

— А ты когда-нибудь видела, — с горечью спросил он, — чтобы он послушался чьих-то увещеваний, разумных советов? Разве он хоть раз менял свое мнение, даже если был не прав?

— Я просто подумала… — начала Элиза, поднявшись с тюка.

— И разве хоть когда-нибудь, — продолжил ее брат, — он пытался дать мне то, что мне нужно или хочется? Помнишь ли ты, чтобы он хоть раз оказывал мне поддержку? Разве ты видела, чтобы он не пытался нарочно помешать мне?

— Ну, может, если ты потерпишь, то со временем… — прочистив горло, начала Элиза.

— Дело осложняется тем, — перебил ее брат, стремительно пройдя по чердаку, отчего скомканные листы исписанной бумаги закружились вокруг его ботинок, — что у меня нет к этому таланта. Я не смогу вынести долгого ожидания.

Он повернулся, шагнул к лестнице и исчез из виду. Она видела, как два верхних конца лестницы задрожали под его шагами и замерли, когда он спустился.

* * *

Бесконечные ряды яблок, медленно двигаясь, крутились и перекатывались на полках. Каждое яблоко свободно помещалось в специальной выемке, вырезанной в деревянных стеллажах, тянувшихся по стенам маленького амбара.

Яблоки крутились и подпрыгивали, покачивались и ударялись о боковины выемок.

Все плоды поместили сюда аккуратно, именно плодолистиками вниз, а черенками вверх. Нельзя, чтобы соседи соприкасались бочками. Они должны храниться всю зиму строго по отдельности, в небольших персональных выемках, разделенные маленькими перегородками, иначе испортятся. Если яблоки будут касаться друг друга, то начнут покрываться коричневыми пятнами, сморщиваться и загнивать. Их необходимо хранить в рядах выемок цветоножками вниз, создав между ними воздушные зазоры.