Хамнет

Агнес подогрела над огнем мед, собираясь смешать его с экстрактом валерианы и настойкой звездчатки. Окунув ложку в мед, она начала помешивать его, наклоняя сосуд в разные стороны и проверяя, не начал ли мед стекать с кончика ложки. Расплавившись от тепла, мед потерял твердость и превратился в жидкость, поменяв одно состояние на другое. Ей вдруг вспомнилось письмо от мужа, полученное на этой неделе. Она попросила Элизу прочитать его дважды и сегодня хотела попросить прочитать еще разок, как только найдет девушку. В письме он рассказывал Агнес, что заключил контракт на изготовление перчаток для актеров театра: Агнес попросила Элизу еще раз прочитать эту фразу, желая убедиться, что она все верно поняла, и показать ей эти слова на бумаге, чтобы потом она могла сама узнать их. Актеры. Театр. Перчатки. «Им нужны такие длинные перчатки с крагами для сражений, — запинаясь, читала Элиза, сосредоточенно сдвинув брови, как обычно, когда встречала незнакомые слова, — тонкие перчатки, украшенные самоцветами и бусинами для королей и королев, для сцен из придворной жизни, мягкие дамские перчатки необходимо, однако, пошить больших размеров, дабы они налезали на руки юных лицедеев».

В общем, письмо мужа наводило на размышления. Несколько дней Агнес обдумывала все его подробности, вновь и вновь она мысленно повторяла новые слова, водя по ним пальцем, и теперь уже они прочно отложились в ее памяти. Самоцветы и бусины. Сцены из придворной жизни. Руки юных лицедеев. И мягкие дамские перчатки. Эти его обстоятельные описания и длинные пояснения о перчатках для актеров чем-то насторожили Агнес. Она пока не совсем поняла, чем именно. Стиль его писем изменился, что-то изменилось, видимо, и в его жизни, наверное, она вышла на новый путь. Никогда еще он не писал так подробно о подобных пустяках: заказе перчаток. Ведь это просто очередной заказ, как множество других, так почему же тогда какое-то звериное чутье подсказывает ей, что за ним таится нечто запредельное?

Наклонившись, она взяла склянку с настойкой звездчатки и уже собиралась добавить в мед несколько капель, когда почувствовала странное, но уже знакомое напряжение в нижней части живота. Появилась тянущая тяжесть: необычайно сильная и длительная. Агнес помедлила. «Странно, — подумала она, — для родов еще рановато». Ребенок должен появиться на свет не раньше чем через месяц. Должно быть, ложная схватка, одна из тех, что подготавливают организм к будущему. Она выпрямилась, опираясь рукой на камин. Ее живот стал настолько большим — намного больше, чем в прошлый раз, — что она опасалась, как бы не упасть прямо в горящую топку.

Ухватившись за каминную полку, она заметила с необычной отстраненностью, как побелели костяшки ее пальцев. Что же все-таки происходит? Она собиралась попросить Элизу — сегодня или завтра — написать брату, попросить вернуться к ним. «Мне хочется, — уверенно подумала она, — чтобы он присутствовал при родах». Ей хотелось видеть его перед собой, держать за руку в тот момент, когда их ребенку вздумается появиться на этот свет. Ей необходимо присмотреться и к нему самому, выяснить, что происходит в его жизни, расспросить об этих странных перчатках для королей, королев и актеров. Жизненно необходимо, осознала она, стоя у камина, убедиться, что он остался прежним, что Лондон не изменил его до неузнаваемости.

Агнес глубоко вздохнула, уловив сладкий, цветочный аромат меда, резкий запах валерианы, кисловатый мускус звездчатки. Боль, вместо того чтобы утихнуть, усилилась. Она почувствовала, что ее живот словно сдавил железный обруч. Нет, это вовсе не ложные схватки. Они будут постоянно терзать ее до тех пор, пока тело не выпустит этого ребенка. Возможно, придется терпеть много часов или несколько дней: она поняла, что не способна предсказать, долго ли еще ждать. Агнес медленно перевела дух, держась за камин. Какая неожиданность. Ведь не было ни малейших признаков приближения.

Она-то думала, что еще успеет послать ему весточку. Но оказалось, что не успела. Да, роды начнутся раньше времени. В этом она уверена. Однако она также уверена, что с такими схватками не поспоришь, их ничем не успокоишь.

Агнес обвела взглядом комнату. Все вокруг показалось внезапно совершенно незнакомым, словно она впервые увидела домашнюю обстановку, словно она ежедневно не мыла и не полировала этот стол и стулья, не подметала плиты пола, не выбивала пыль из гобелена и коврика. Кто здесь живет, в этой тесной узкой комнате с окнами в свинцовых рамах, с длинными полками, заполненными какими-то горшками с порошками и травами? Кто поставил в вазу ореховые веточки, так что теперь их набухшие почки готовы развернуть раньше времени свои яркие морщинистые листочки?