Хамсин

Собравшись как-то на день рождения главы семьи, все они единодушно признали, что жить каждому из них становится все труднее: уход за детьми, приготовление пищи, коммунальные и транспортные расходы буквально довели всех до отчаяния. Тогда было решено вспомнить о старых временах и съехаться, чтобы вести общее хозяйство и разделить заботы по дому и по уходу за детьми. Когда они подсчитали, какую сумму получат за домик на окраине Иль-Пино и за две квартирки в центре Рима, выяснилось, что они будут в состоянии купить большой дом в Иль-Пино, причем даже в престижной части района. Такая возможность вскоре представилась. Владелец большого старинного дома на улице Джулио Галли, став вдовцом, решил уехать к дочери в Америку и объявил, что продаст дом со скидкой, если его купят быстро.

Чета Бертини поехала смотреть дом. Оказалось, что в нем, если считать старый корпус, все пристройки и мансарду, в общей сложности десять комнат и большая кухня. Дом был старый, но совсем не ветхий; ремонт, конечно, в нем требовался, но Чезаре не сомневался, что с двумя зятьями и молодыми дочками он этот ремонт легко осилит. Купив дом, они общими усилиями, работая порой до часу ночи, провели ремонт всего дома за две недели.

Чезаре и его жена, которые очень скучали по внукам и которые совсем недавно стали пенсионерами, проработав почти три десятилетия на химическом заводе, пообещали, что возьмут внуков на себя. Правда, выполнили они свое обещание только частично. Дело в том, что в давние-предавние времена оба дома были частью большого фермерского хозяйства, и на участках близ обоих домов стояли два больших амбара. Крыша в них давно прохудилась, а дверей вообще не было, так что толку в амбарах было мало. Однако сосед, синьор Альфани, тоже пенсионер, был человеком предприимчивым. В прошлом поставщик деревенских продуктов для фабричных столовых, он как-то пришел к Чезаре Бертини с деловым предложением.

Вот в чем оно заключалось. Амбары ремонтируются, и в них размещается маленькая птицефабрика. Она занимается продажей яиц и цыплят в близлежащие рестораны и «курорты»; поскольку продукция свежая, ее будут покупать с удовольствием. Птицефабрикой будут заниматься сам Альфани, чета Бартини и племянница Чезаре — Роберта. Жена Альфани будет яйца и цыплят продавать. Доход, конечно, будет не такой уж солидный, но кормить две семьи этот проект будет в состоянии. К тому же Альфани брал на себя покупку всего необходимого оборудования и даже ремонт обоих амбаров.

Предприятие работало уже полгода и уже начало приносить скромный доход. Совместная работа сблизила две семьи, и утро начиналось на кухне Бертини с прихода синьора Альфани, который пил со всеми кофе с булочкой уже в семь часов утра и сообщал о финансовых успехах предыдущего дня. У него на кухне даже было свое место.

Было утро 24 декабря, часы показывали начало восьмого, и единственный человек, который собирался в этот день на службу, был Гвидо Марини, капитан карабинеров и муж старшей дочери Бертини — Сильвии. Сама она к раннему завтраку не вышла: решила в такой день поспать подольше. Маленькие дети тоже спали — у них была своя комната. Не встали еще Мария, младшая дочь Чезаре, и Лионелло, ее муж. Робер та попыталась их разбудить, но они не откликнулись.

Когда она сказала об этом собравшимся на кухне, синьор Альфани хохотнул и изрек:

— Я тоже, между прочим, был поклонником утреннего секса. Разве не прекрасно, когда день начинается с любви?

— Вы бесстыдник, синьор Альфани, — пожурила его Карла. — О таких вещах не говорят вслух.

— Но, Карла, красавица моя, — вступился за компаньона Чезаре. — Сейчас новые времена. Ты же смотришь телевизор. А там говорят такие вещи, за которые двадцать лет назад дали бы двадцать лет тюрьмы.

Карла вздохнула:

— Да, времена меняются.

Мать карабинера, Симона, перекрестилась.

Чезаре вытащил из шкафчика графин граппы.

— Как, синьор Альфани, вы смотрите на то, чтобы начать день перед Рождеством с рюмочки чего-нибудь крепкого?

— Какой пример ты показываешь молодежи, Чезаре? — уставилась на него Карла. — Ты в своем уме? Пить граппу в семь часов утра?

— Да, верно, — буркнул тот. — Эй, Пьетро!

Пьетро попытался спрятаться за шкафом, но капитан вытолкнул его оттуда.

— Пьетро, — сурово заговорил глава семьи, — ты забыл свои обязанности? Ты решил, что, раз все дома, тебе не нужно выгулять Адольфа?

Адольф, кудлатый пес на коротких лапках и с торчащими в разные стороны ушами, тут же выкатился на середину кухни, весело помахивая хвостом, похожим на видавший виды веер. Карла бросила ему кусочек мяса, и пес начал вертеться вокруг него, продлевая удовольствие.

— Ладно, папа. Адольф, пошли гулять, — обреченно выдавил из себя Пьетро и открыл дверь на веранду.

— Какой смысл в собаке, которая ничего не может и ничего не умеет? — скривился синьор Альфани, когда мальчик ушел.

— Смысл в самой собаке, — пожал плечами Чезаре.

— И в том, что мы все ее любим, — заключил капитан карабинеров, вставая и натягивая мундир.

— Ты уверен, что тебе надо ехать сегодня на службу? — спросил его глава семьи.