Хамсин

— Мы… я имею в виду всех, кто вас старался привести в чувство… пришли к выводу, что вас пытались убить намеренно и что вы чудом остались живы. Более того, вы либо знаете, либо догадываетесь, кто те люди, которые хотели вас убить.

— Предположим.

Капитан улыбнулся.

— Хорошо, что вы хотя бы предполагаете… И вы также можете предположить, что эти люди захотят проверить, на этом ли вы свете или на том.

— Я могу предположить и это.

— А для того, чтобы узнать о вас побольше, они могут доставить нашей семье много всяких неприятностей.

— Но вы же капитан карабинеров! — усмехнулся Хамсин. — Вы, надеюсь, можете обеспечить вашей семье надежную защиту. Пригнать сюда половину корпуса карабинеров. Поставить вокруг броневики.

— Если это случится, — пожал плечами капитан, — то ваши враги точно узнают, что вы живы, и тогда придется нелегко и вам, и нам.

— Так вы не вызывали полицию? — наконец-то понял его собеседник.

— Нет, мы спасали вас и без полиции, и без службы Красного Креста.

Хамсин подумал.

— Да, тогда вы меж двух огней. Почему же вы не вызвали полицию? Ах, да: тогда всем стало бы все ясно…

— Деннис, я смогу позаботиться о своей семье. Они не будут меж двух огней. Но вам надо срочно уезжать. Отплатите нам добром за добро: исчезайте. Завтра рано утром, не позже шести утра, я отвезу вас туда, куда вы захотите. У вас есть паспорт, деньги, кредитные карточки?

— Вы даже не заглянули в мои карманы… Нет, они все украли перед тем, как загнать меня в морозильник.

— Вы можете пойти в посольство США и попросить у него помощи?

Вместо ответа Деннис горько улыбнулся.

Эта улыбка много сказала капитану. Если этот человек не может пойти в посольство, где ему могут помочь вернуться в свою страну, значит, он либо преступник, либо и вправду наступил на хвост шпионам.

Марини задумался. Ситуация усложнялась.

— Вам есть к кому обратиться за помощью? Позвоните в Америку. По моему телефону.

Теперь задумался Хамсин. Единственным существом в мире, который мог бы сейчас его выручить, была Энн Робертсон, официантка из кафе, которая была влюблена в него и даже подумывала о том, чтобы связать с ним свою жизнь. Но захочет ли она прийти ему на помощь — сейчас, после того, как они расстались?

— Ладно, дайте мне подумать, чем наша семья сможет вам помочь, — сказал капитан, вставая. — А пока отдыхайте. Ваше белье было выстирано и поглажено, куртка вычищена. Я дам вам на всякий случай пальто: у меня их два. Теперь вот что. Через час накиньте халат и спуститесь вниз: у нас будет поздний рождественский ужин; завтра, увы, рабочий день.

— Вы очень добры. Я имею в виду всю вашу семью. Сожалею, что не смогу вам в ближайшее время отплатить в полной мере.

— Вы это сделаете, если покинете нас завтра утром.

Марини встал и вышел из мансарды.

Хамсин откинулся на подушки и глубоко задумался.

Прятаться здесь бессмысленно и глупо. Если «Альфа» получила приказ на его ликвидацию и полагает, что она приказ выполнила, то обязательно постарается узнать, не остался ли он случайно жив и куда девался рефрижератор. Если они копнут поглубже, то непременно докопаются до истины. И тогда начнется настоящая охота на него, в которой будут принимать участие все американские и натовские спецслужбы, дипломаты, торговые представители и даже полиция всей Европы. Самое страшное — то, что пока у него нет ни плана действий, ни денег, с помощью которых он мог бы реализовать план, который решился бы осуществить.

Повалявшись еще около часа, он напялил женский халат, который ему выделили, и пошел вниз.

Вся семья была уже в сборе. На столе стояли большая кастрюля со спагетти, блюдо с жареными креветками, тарелка с копченой колбасой и миска с соусом из сливок и чеснока. Карла и Симона разливали суп; в обязанности Роберты входило нарезать хлеб, сыр и зелень. Мужчины налили себе коньяку, женщины — белое вино, а ему предложили большой бокал с подогретым красным вином.

Когда он уселся, перед ним поставили большую стеклянную тарелку, и Карла наполнила ее едой до краев. Хамсин стянул варежки и шапку и втянул в себя ароматы простой и острой еды. Пахло томатом, чесноком, луком и креветками, и все это вызвало у него такой аппетит, что он отхлебнул большой глоток вина и накинулся на еду. Видя это, все заулыбались.

— Теперь я вижу, что вы поправляетесь, — засмеялся Чезаре. — И скоро будете снова в отличной форме. Дальше задача будет в том, чтобы ее как следует сохранить.

Сильвия перевела его слова на английский язык.

Эта сентенция прозвучала большой двусмысленностью для Хамсина и Марини; прочие этого не почувствовали.

Было выпито несколько тостов за Рождество, за женщин и за детей, затем был съеден десерт — сладкие булочки и фрукты, и разговор зашел о том, что предстоит делать «Деннису».

— Я могу одолжить вам только три «караваджо», Деннис; отдадите, когда сможете — и если сможете, — сказал Марини.

— «Караваджо»? — вылупил глаза Хамсин.