Хамсин

Дома пахло ужином. Лада жарила отбивные.

– Лад, ты чего? Ты же говорила, что жареное мясо завоняет всю квартиру. Что разогретое подсолнечное масло впитается в дерево и в обои.

Димка с ярким румянцем после улицы стоял на пороге кухни и стирал сообщения в мобильном.

– Картошку жарить или варить?

Он молчал и глупо улыбался в экран.

– Дим, картошку жарить или варить?

– Мне все равно. Я уже поужинал, – и вышел из кухни.

Лада выключила газ под полусырыми отбивными, включила вытяжку и открыла окно. Там стояло заболевшее дерево. Абрикос с омертвевшей веткой. Как человек с усыхающей рукой. Когда-то плоды росли ей прямо в форточку. И они ели их прямо из квартиры. А потом незаметно живой древесный сок перестал течь в кончики. И ветка болталась как рваная тряпка. Когда налетал ветер – она царапалась в стекло.

– Дим, спили ветку. Я спать не могу. Словно кто– то пробирается в окна.

Димка, обещал, кивал: «Хорошо-хорошо». Все собирался то весной, то осенью, то пила на даче. А потом Ладу она перестала беспокоить. Потому что она перестала спать…

А дальше была борьба. С самим собой. Оказалось – с собой бороться очень трудно. Ему до крика хотелось с Никой поговорить, но он не знал, что из этого получится. Его манила и одновременно пугала такая связь. Он поминутно заглядывал в телефон. Он и сам не знал, чего хочет. Лада наблюдала за его метаниями и задавала вопросы.

– Дим, тебе должны позвонить?

– Да, партнеры.

– В 11 вечера?

– Что?…

– Ты знаешь, к нам месяц назад пришла женщина. Маленького роста, полная, с низко посаженной попой. И все переживала из-за своего пальто. Когда я ей стала отказывать, она повторяла: «Вот только заработаю – новое куплю. Устройте меня к одинокому мужчине». Я поддалась какому-то невиданному порыву и пожалела ее. А через неделю пришел заказ: требовалась сиделка-компаньонка подполковнику в отставке. И я направила ее. Через месяц она пришла показать торт, который испекла ему к 23 февраля. Весь черный от шоколада с вульгарными калиновыми цифрами. А еще через две недели они поженились. Представляешь?

Лада сидела под лампой. Ей было интересно говорить о своем. Когда прохаживался кот, поднимая пышный, чесанный домработницей хвост, – по ее лицу ползали тени. И они ее не украшали. Она прятала ноги под попу и накручивала на палец локон. Она всегда так делала, когда была увлечена.

– А?…

И тут Лада поняла, что Димка ничего не услышал. Он, пряча телефон под стол, писал смс. Спешащими, непопадающими пальцами.

И стало страшно. Кот сидел перед дверью и мяукал, словно увидел привидение. До нее стало доходить, что ничего нет вечного. Особенно в любви.

Он бродил совсем потерянный, а она пыталась выяснять отношения. И заблуждалась, что их нужно не выяснять, нудно разбираясь, кто прав, а кто виноват, а просто исправлять. Так же долго, как и рушить. Лечить. Мазать рану йодом, бинтовать бинтом. Выхаживать.

А она выводила его на разговоры. И когда он заходил домой весь враздрае – Лада встречала его на пороге со словами:

– Нам нужно серьезно поговорить.

Она говорила из грудного центра. В ее голосе прыгал и отскакивал бисер.