Ханна Грин и ее невыносимо обыденное существование

В коридоре тетя Зои изумленно уставилась на непонятное существо. Когда оно бросилось к ней, то внезапно изменилось на середине броска, направленного к ее горлу, точнее, непосредственно на глотку, с предсказуемо болезненным и наверняка смертельным результатом.

Однако на лету Страж с легким хлопком превратился в нечто другое. Нечто гораздо меньших размеров, но тоже черное, с кисточками на ушах.

Существо прыгнуло на пол и замерло перед Зои, глядя на нее черными глазами-бусинками.

– Что… что это? – опешила Зои.

– Я – белка Судьбы, – заявило существо. – И мне нравится твоя прическа.

Ханна боязливо сдвинулась к краю кровати. Ничего плохого не произошло.

Она сдвинулась еще чуть-чуть. Осторожно свесила голову с замерзшего покрывала, посмотрела на матрас и, глубоко вздохнув, с опаской заглянула под кровать.

Там кто-то был.

Распростертый на полу, вжатый в узкое пространство. Глаза закрыты, кожа посинела от холода, волосы заиндевели. Тиканье оказалось дробным стуком зубов, едва двигавшихся, потому что челюсти свело от мороза.

– Мама! – закричала Ханна.

Стук прекратился. В тишине тихонько хрустнули смерзшиеся ресницы, веки дрогнули.

Голубые глаза заморгали. Рот открылся, закрылся, снова открылся.

– Ханна?

Мамин голос доносился откуда-то издалека, будто за пять тысяч миль отсюда. Ханна сообразила, что маму надо немедленно вытащить из-под кровати, пока она окончательно не замерзла.

Ханна втиснулась в узкое пространство между кроватью и стеной, потянулась к маминой ладони. Мама не могла даже двинуть рукой, примерзшей к телу.

Ханна переплела пальцы с мамиными и потянула. Мама шевельнулась.

Ханна продолжала тянуть, мама задвигала руками и ногами, постепенно приближаясь; с маминых волос падали ледышки, таяли на лице.

Ханна проползла в изножье кровати, чтобы дать маме место. Наконец мама высвободила голову, потом руку и ногу. Ханна помогала, чем могла, и вот уже Кристен выползла из-под кровати и, морщась, повернулась на бок, а потом встала на колени.

Ханна не могла больше ждать и крепко обняла маму. И мама ее тоже обняла холодными, промерзшими насквозь руками.

– Я тебя не ненавидела, – прошептала Ханна.

– А вот и неправда. Ненавидела, – сухим, надтреснутым голосом сказала мама. – Это хорошо. Лучше ненависть, чем ничего.

По крыше что-то грохнуло. Кристен вскрикнула, прижимая дочь к груди и испуганно глядя на потолок. По черепицам застучало, будто шел град. Заклепки и шурупы, сообразила Ханна.

– Мам, надо уходить отсюда.

– Не могу.

– Здесь опасно. Надо уходить.

– Я не могу уйти, – чуть не плача, сказала мама. – Мне некуда идти. Нет спасения. Нет выхода. Мне надо спрятаться.

– Выход всегда есть, – сказала Ханна.

– Ты не понимаешь, – вздохнула мама. – Я постель сама стелила, мне в ней и спать. Я во всем виновата. Я должна остаться.

– Ничего ты не должна! – Ханна встала и заставила маму подняться.

Она усадила протестующую маму на кровать и распахнула окно, впустив в спальню аромат сосен и эвкалиптов с легким запахом моря.

– Ты знаешь, где это?

Мама уныло помотала головой. Деревья, столики для пикника. Она ничего не узнавала.

– Узна́ешь, – уверенно сказала Ханна.

Маме было трудно лезть в окно. Замерзшие руки и ноги плохо слушались, а сама она была больше Ханны. Она просунула голову в окно и чуть не застряла, но потом все-таки протиснулась дальше. Оставалось преодолеть четыре фута до земли. Мама понемножечку высовывалась за оконную раму до тех пор, пока сила тяжести не сделала свое дело. Кристен мягко шлепнулась на траву.

Ханне пришлось встать на цыпочки, чтобы влезть на подоконник, а после этого дело пошло быстрее, но от окна до земли действительно было далеко.

К этому времени мама уже стояла под окном, протягивая к Ханне руки. Ханна спрыгнула прямо маме в объятья, но маме пришлось быстро опустить ее на землю. Вот уже несколько лет Ханну никто не держал на руках – слишком тяжелая, – но на один прекрасный миг она снова ощутила восхитительное чувство пребывания на планете Мама.

Ханна вывела маму на тропинку.

– Это… Это парк «Оушен-вью», – недоуменно сказала мама.

– Ну да.

– А как мы сюда попали?

– Не важно. Раскачай меня, – сказала Ханна и побежала к качелям.

Кристен, растерянно оглядываясь, пошла следом. Роща секвой на холме, старые столы для пикника, где тысячи раз праздновали дни рождения, ели пирожные и торты, морковные палочки и чипсы тако и радостно переглядывались родственники. Дощатые и бревенчатые дома неподалеку; Кристен со Стивом когда-то подумывали купить один из них, но сообразили, что Ханна скоро вырастет и соседство с парком будет не так важно, как близость хорошей школы, поэтому решили приобрести недвижимость в западной части города. Расчеты, решения, мысли о будущем, а не о настоящем, беспокойство о втором и третьем акте, хотя еще не окончен первый… Добро пожаловать во взрослую жизнь. Оставьте мечты за порогом.

Кристен взглянула на тропинку, ведущую к океану, надеясь увидеть берег и променад, но там клубилось туманное облако.

– Мам, ну давай же!