Хаос: Наследник Ведьмы (СИ)

Я замолкаю, не зная, что еще могу сказать. Я не злюсь, я не рад, я не расстроен. Я просто… Растерян и сломлен. Да, мне все еще трудно принять такие изменения в своей жизни. Да, я консервативная, не желающая ничего принимать и никого понимать мразь. Но… Но как я могу так просто смириться с тем, что Лорел оказался Хароном? Он мне врал! Он не объяснился мне, хотя вполне мог! Я никогда не выскажу ему претензий в лицо, помня о его истории и сочувствуя его тяжбам. Но внутри я все равно буду сгорать и мучаться от непонимания собственных чувств и желаний. И этот круг не прервется до тех пор, пока я не рвану. Ну или не подохну к чертям.

Поздравляю, Примумнатус, ты снова меня нагнул.

— Ха! — Гейл, кажется, чуть отошел от потрясения, потому что с новыми силами нырнул в пакет. Пара секунд, и тусклому свету предстает небольшая бутылка джин-тоника. — Кто-то мне его обещал, конечно, но мне захотелось прямо сейчас.

— Нет, Гел. — неа. Пить в такой ситуации — последнее дело. Алкоголем и забытием делу не поможешь, а только усугубишь свои и без того не малые проблемы.

Бля. Я что, и вправду об этом подумал? Я, мальчик с любовью к алкоголю, сигаретам и побегу от проблем, подумал, что алкоголь не выход? Не «не хочу сейчас пить», а вполне осознанное «нельзя напиваться, этим делу не поможешь»? Вот он — истинный край. Вся моя суть, все то, чем я сам себя сделал — все это рушится и ломается. Осколки не собрать, разбитую чашку не склеишь. Что есть под всей этой мишурой, которую я так старательно собирал долгие годы отцовской тирании? Ничего. Вселенская пустота, ноль без палочки, чернота космоса — это все, чем я являюсь без того, что дали мне Гейл и ребята.

Мне становится страшно. Страшнее даже, чем перед физической смертью. Я не хочу… Не хочу быть пустым. Это не весело. Это мучительно и больно, это чертовски неприятно, это… Это конец всему. Потеряв себя, я потеряю последние шансы жить — пусть так, как мне навязывает Примумнатус, все равно. Потому что без морального стержня, без первоосновы, все, чего я достиг — мусор.

— Что значит нет? Тебе это сейчас нужно. — Гейл весело хихикает и играет бровями, ненавязчиво протягивая мне бутылку. Неужели… Неужели он совсем не замечает, как я изменился?

— Я… Я так только хуже сделаю. В первую очередь — себе. — кто, кто говорит моим ртом и управляет моим телом? Почему этот кто-то так настойчиво отталкивает бутылку, уверяя всех, что он не такой? Почему он так хочет разрушить меня, оставив на месте Мортема… Кого? Энджела? Творение своих родителей? Нет, только не его, только не это слабое безвольное создание!

— Кажется, кто-то повзрослел, а? — Гейл усмехается. Чуть грустно, но беззлобно. Он не видит, совсем не замечает, как я возвращаюсь к тому, с чего начал.

— Кто-то запутался, дружище. — черт… Я не могу не усмехнуться, глядя, как друг опускает бутылку на столик, ненавязчиво придвигая ее в мою сторону. — Я не знаю, как ощущать себя теперь. Что делать, что говорить, как поступать. Я словно бы не я, а другой человек, которому дали два десятка проблем, пинту правды и сказали — делай с этим что хочешь и как хочешь, ты должен все принять, по полочкам разобрать и при этом остаться собой. Но я все пустил по пизде.

— Примерно так я себя ощущал, когда ты заявился ко мне и сказал, что создал свою банду. — Гейл усмехается. А я смотрю на него во все глаза, не совсем понимая, к чему это было сказано. — Не к месту сказал, но, черт, да, примерно так я себя чувствовал, когда мальчик-божий одуванчик из-за огромного забора стал дикой бестией, которая расцарапала Заку всю морду за то, что он посмел задирать его.

— Гейл… — вот эти воспоминания сейчас точно лишние. Не хочу вспоминать о том Я, что запрятал глубоко внутри. Не сейчас, когда оно так настойчиво пытается вылезти на свет.

— Ой, да не кочевряжься ты, все, проехали. — примирительно поднимает руки, задорно хохоча. Мне совсем не весело. — Возможно, это я сейчас тоже скажу не к месту, но, бро, пора бы уже привыкнуть, что жизнь гнет нас во все стороны. Смирись с этим и принимай жизнь такой, какая она есть. Можешь попробовать дать ей в морду, отказаться от ее подарков, отрицать ее жестокость, но она все равно сделает все так, как хочет. И тут главное не опускать руки, а то больше не поднимешься.

— Опять тебя на философствования пробило. — умные слова. И действительно к месту. — Но… Спасибо, Гейл. Думаю, эти слова мне в какой-то мере очень помогут.

— Что, правда? Ахренеть, я наконец сморозил что-то, что не утянет тебя еще глубже на дно!