Хаос. Закон. Свобода. Беседы о смысла

Прошу прощения, вероятно, я не слишком хорошо ответил на ваш вопрос, но я действительно считаю, что нельзя доказать существование света, иначе чем показав свет. Нельзя доказать что-то теоретическими доводами «за» или «против». Это доказывается, как сказал апостол Павел, не словами или философией, но явлением силы и славы Божией[35]. Это единственный способ. И это означает, что каждый, кто называет себя верующим, должен верить несколько иначе, чем тот, кто придерживается научных и философских теорий. Наша христианская вера или вера вообще – не просто способ ответить на вопросы, не имеющие ответа. Это не попытка найти удобный способ существования в чрезвычайно неудобном мире. Это что-то другое. То есть, если бы наша вера была лишь способом заполнить внутреннюю пустоту, это было бы очень плохо. Но это не так. «Бог существует, я Его встретил»[36] – вот ответ, но он должен быть подтвержден тем, каким ты стал.

Если, узнав Бога, ты все равно ничем не отличаешься от тех, кто Его не знает, то заинтересуются ли они таким Богом, Который совершенно ничего не может сделать с тобой или для тебя? Только если люди могут сказать, что ты отличаешься от других какими-то ключевыми качествами, они заинтересуются, захотят в этом разобраться и перестанут это отвергать.

– Глубины, о которых вы говорили, действительно очень пугающие, особенно когда не можешь увидеть своего дна. Как узнать, что там, на дне – Бог? И как убедиться, что это на самом деле не так страшно, как кажется?

– Не думаю, что нужно считать, будто глубины эти не пугающие. Священное Писание свидетельствует: Страшно впасть в руки Бога живого (Евр. 10: 31). Вы также вправе думать о встрече как о настолько критическом, волнующем и судьбоносном моменте, что можете смалодушничать и испугаться.

В дзен-буддизме есть выражение: «Место Бога – как логово тигра». Когда тигр в клетке, все в порядке, но пойти в его логово – совсем другое дело. Однако чаще всего мы боимся не Бога, Которого встретим, а того, что мы встречаем по пути.

Несколько раз я участвовал в выездных семинарах – говениях[37], и обычно говорил людям: «Войдите в тишину и оставайтесь лицом к лицу с самими собой, но не пытайтесь убежать от этой встречи с собой, ведя себя благочестиво. И если вы больше не сможете этого выносить, не начинайте читать творения святого Иоанна Креста[38] или еще какую-нибудь религиозную книгу. Возьмите Агату Кристи, чтобы каждый смог увидеть, что вы больше не справляетесь». Потому что благочестие – очень простой способ не допустить до себя Бога или не принять самого себя. Когда, например, во время говений вы решились на уединение в молчании, очень часто случается следующее. Первые несколько часов вы чувствуете: «О, мне это нравится, я вдали от дома, окружен заботой. У меня нет никаких обязанностей, кроме как быть самим собой». Но через некоторое время – раньше или позже – вы начинаете скучать. И на этом этапе я всегда говорю: «Когда вам становится скучно наедине с самими собой, попытайтесь через это понять, почему стольким людям становится скучно, когда они с вами». Это открытием смотрю внутрь себя и не вижу ничего, что может хотя бы немного заинтересовать даже меня. Сплошная скука!

Дальше, если вам хватит смелости пройти через эту скуку, то вы придете в точку тревоги, когда скука в целом уже закончится, но вы будете спускаться по достаточно скользкой лестнице без факела, не зная, не упадете ли вы с лестницы вниз головой. И тогда вы подумаете: «Не нужно ли мне сойти с дистанции?», и если ответите «нет» и станете спускаться ниже и ниже, если заставите себя остаться наедине с самим собой, то наступит момент, когда вы начнете видеть нечто, и это уже не будет ваша пустота, это будет что-то еще.

И поэтому я думаю, что одна из причин, почему многие люди не могут остаться с самими собой и пойти глубже со страхом, с трепетом, со смесью ожидания и ужаса, которые так естественны, когда мы идем на встречу с Живым Богом, – это боязнь первых шагов. Мы должны пройти через сумерки и тогда сможем идти дальше – и это уже будет легко.

Но есть еще один момент: осознаем мы эти страхи или нет – это никак нас не меняет. Оттого, что я осознаю или не осознаю свои грехи, я не становлюсь лучше или хуже. Но, по крайней мере, видение грехов – это преимущество, поскольку ты можешь попробовать что-то с этим сделать. Осознание собственной слабости пугает, но не оно создает эту немощь – немощь уже была. В течение многих лет меня время от времени подвозила на машине одна милая дама, которая была близорука, но никогда этого не замечала и потому не носила очков. Однажды она купила очки и через пять минут езды сказала: «Знаете, отец Антоний, сегодня я не могу водить – вокруг так много машин!»