Хаос. Закон. Свобода. Беседы о смысла

– Давайте вернемся к тому незрелому школьнику в 1933 год. Что тогда случилось, что дало толчок к перемене?

– Мое поступление в университет. Я стал студентом естественнонаучного факультета Парижского университета, и жизнь наполнилась новым содержанием и смыслом. Жизнь развернулась передо мной всем своим величием и глубиной, она учила меня уже тем, что я смотрел на некоторых людей, которыми восхищался, и понимал, что такое интеллектуальная и духовная цельность, что такое смелость и дерзновение в исследовании, насколько важен разум. В то же время я стал осознавать границы этого разума: факт, что особенности интеллекта проецируются на познание, одновременно и ум человеческий, и его взгляды, и сам человек поднимаются на новую высоту в процессе познания и обучения. Я обнаружил, что фактор сомнения – это один из положительных моментов. Обычно верующий человек боится сомнений. Но что сразу поразило меня: ученый сомнений не боится. Сомнение для него – инструмент, путь к открытиям, потому что в основе его мировоззрения лежит уверенность в том, что реальность не может быть повреждена недостатком его знаний или понимания, реальность – вот она, объективная. В самой реальности мы уверены. Сомнение никогда не влияет на объективную реальность, оно касается неточных формулировок, гипотез, моделей, которые мы создаем, и поэтому в тот момент, как совершается открытие, ты с такой радостью ищешь слабые места в собственной логике, новые факты, которые бы взорвали всю систему построений. Иначе она кажется невероятно складной – и поэтому мертвой уже в самый момент своего рождения. И потрясающее чувство вдохновения от этих поисков приносило мне радость и уверенность, и его можно было внести в мою религиозную жизнь.

– Когда вы начали заниматься наукой, этот процесс увлекал вас, потому что вы видели, как этот опыт можно применить в религиозной области?

– Он увлекал меня, потому что с самого начала я осознал нечто, во что верю и по сей день: что наука также является познанием творения Божия, и в этом смысле она – часть богословия, и, следовательно, не может быть несоответствия между тем, чтобы познавать Бога одним путем, а Его творение – другим. Противоречие может возникнуть внутри нас, если у нас узкие представления о Боге и ограниченные представления о науке. Но если мы действительно верим в Бога, то два пути должны дополнять друг друга.

– В чем различие между Богом и реальностью?

– На мой взгляд, реальность, если вы хотите определить ее как философское понятие, – нечто незыблемое, настолько реальное, что его невозможно умалить. В этом смысле реален только Бог. Но существует также физическая, видимая и невидимая реальность, которая окружает нас, она – присутствие мира, который тоже существует, но существует менее прочно и определенно, чем Сам Бог. Эта реальность может обрести такую же конечную полноту, как Бог, в общении с Ним, в укоренении в Нем, но сама по себе эта реальность преходяща, пока она – лишь неопределенное состояние между бытием и небытием.

– И именно такое же понимание научного метода исследования часто приводило других людей к умозаключению, что Бога нет. В какой момент научной работы появляется эта разница между вашими выводами и выводами других людей?

– Непросто судить о другом человеке, но мне кажется, что научное исследование не позволяет нам как делать положительные выводы о существовании Бога, так и отрицать, что Он существует. Я верю в Бога вовсе не потому, что наука помогла мне осознать это. Я верю потому, что, выражаясь очень плоско, у меня есть уверенность в том, что я встретил Бога Живого, Реального. Я не пытаюсь использовать Его в научном исследовании, чтобы объяснять те или иные явления, и я не использую науку, чтобы постараться доказать Его существование. Он существует в моем опыте, но и материальный, тварный мир существует тоже в моем опыте, если можно так выразиться.

Если возникнет несоответствие между моим богословским знанием и моими научными представлениями, я не стану использовать одно, чтобы доказать или опровергнуть другое, а просто скажу: вот два опыта, которые пока не согласуются друг с другом, может случиться, что они никогда не согласуются в моей умственной картине мира, но в конечном итоге нет причин полагать, что два подлинных опыта не совпадут однажды в истории человечества или в конце времен, когда мы будем знать Бога так, как Он знает нас.