Харальд Смелый

Привал решили сделать в тот день пораньше. Ведь следовало не только приготовить мясо на ужин, но и провялить его впрок. Едва я со всем этим управился, как пошел дождь, заставивший вспомнить о палатке. А что поделаешь? Тонкие березки плохое укрытие от хлещущей с небес воды. Ночью я проснулся от дикого завывания ветра, пытавшегося сорвать крепления нашего убежища. А потом, по туго натянутому брезентовому тенту забарабанил жуткий ливень. К утру непогода отступила. Тучи исчезли и вновь засияло ласковое солнышко. Душа моя созвучно природе тоже очистилась от груза довлеющих над ней невзгод. Показалось, что все будет хорошо. Эльфы смилуются над Лаурэле с дочкой и отпустят вместе со мной. Да и какой смысл держать Лауринэль в положении отшельницы, поставленной на грань выживания с грудным ребенком? Ведь не звери же они, в конце концов! Ну ладно, хотели наказать в назидание другим. Так и наказали!

Я улыбнулся, представив башню: зимний вечер, жарко полыхающий камин, дочь, весело возившуюся на ковре с притворно-грозно рычащим Булатом, Лауринэль, сидевшую в кресле рядом со мной рука об руку и взирающую на шалости малышки с любовью и лаской. Ради исполнения этого я был согласен на многое. Например, отдать эльфам все свои драгоценности или отработать магом сколько они скажут лет. Проклятье! Да все что угодно, лишь бы вырвать Лаурэле с дочуркой из беспросветной, полной унижений жизни, уготованной им идиотскими законами королевства Солнца.

— Эй, Хозяин, — прервал мои мысли Булат, — прекрати задумываться, предварительно не поев. Не то рискуешь заболеть. Р-р-р! Вот я никогда не думаю на пустой желудок и соответственно никогда не хвораю.

— Я тоже не ведаю, что такое болезни, несмотря на обыкновение думать всегда, когда возникает необходимость, — скорчив гримасу, проворчал я, направляясь к ключу, бьющему фонтанчиком из небольшой груды гранита. Совсем рядом протекала неглубокая речка, но вода ее после ливня основательно замутилась и не годилась для умывания.

В тот день нам повстречалась еще одна река, преодолевать которую пришлось уже вплавь. Все имущество, чтобы не намокло, я погрузил на легкий плотик и толкал его перед собой. На другом берегу, до этого сравнительно ровный ландшафт взволновали каменистые холмы, поросшие кустарником, буквально усыпанным белыми цветами. Не прошли мы по ним и двух часов, как впереди послышался шум схватки. Вопли, ругань, рычание, щедро пересыпались звоном спорящей стали.

— Хозяин, р-р-р! Ты, наверное, опять вознамерился влезть не в свое дело? — внимательно взглянув на меня с негодованием начал свои нотации Булат.

— Тсс! — прервал я его, снимая лямки дорожного мешка. — Откуда тебе заранее знать мое это дело или нет? А что бы точно определиться, надо посмотреть на происходящее. И вообще если не хочешь идти со мной, то оставайся здесь, стереги имущество.

— Нет уж, Хозяин, одного я тебя никуда не отпущу, не надейся, — с нескрываемой обидой провозгласил пес. — Тем более туда, где опасно. Пошли вместе!

Крадучись, мы отправились на звуки боя. В левой руке я держал дубовый посох, в правой — извлеченный из ножен меч. Оружие Булата — когти, клыки всегда находились при нем.

Вскоре, в широком распадке между группой больших холмов, картина схватки предстала как на ладони. И клянусь Магией, я был немало удивлен увиденным. Пятеро здоровенных орков не могли управиться с низкорослым тщедушным гоблином в странном, меняющем цвет плаще, необычайно ловко отбивавшимся двумя мечами. Поодаль валялись три орка, один из которых конвульсивно дергался и истошно орал. Пока я переваривал подробности, гоблин таки пропустил удар со спины и упал ничком на землю. Он, правда, тут же вскочил на ноги, но было ясно, долго теперь ему не продержаться. Естественно я решил вмешаться. Гоблин не гоблин, а все же непорядок, когда толпой на одного.

— Кончаем их, — шепнул я псу, устремляясь вниз, на арену завершающегося представления.