Харальд Смелый

— А вдруг государь с Советом передумают отпускать вас целыми и невредимыми? — предположил Кордэ, глумливо заулыбавшись во весь рот. — Уж очень ты у нас непопулярен, господин Харальд. Да и гоблины нам отнюдь не друзья.

— Ну, раз вы все так меня не любите, — я неожиданно для самого себя извлек из ножен меч и встал в позицию напротив Кордэ, — то давай, сверши вашу паскудную эльфийскую справедливость, заруби, если конечно сможешь.

— Я не имею права принять вызов, — улыбка Кордэ моментально увяла, а сам он сильно побледнел. — Приказ государя недвусмысленно велит мне доставить вас троих к горам Колючего Ремня в полной сохранности. После чего сразу покинуть, не чиня никаких препятствий.

— Трус! — в сердцах бросил я, вкладывая клинок назад в ножны. — К тому же болтливый и ничтожный.

Эльф дернулся от моих слов, будто от удара хлыста, а я продолжил:

— В общем, будет хорошо, если ты выкажешь чуток благоразумия, держа свой рот на замке. Уразумел?

В ответ раздалось змеиное шипение, означавшее, как я надеялся, пусть вынужденное, но согласие.

Роль немого удалась Кордэ на славу. До гор Колючего Ремня он молчал, словно рыба. И лишь напоследок, перед тем как разойтись в разные стороны, сразил признанием:

— Я, видишь ли, любил Лауринэль. А ты… Ты перечеркнул все мои надежды, да пожалуй и саму жизнь. Будь проклят навеки…

— Иди, поплачься в подол совей мамочке, — без особого воодушевления посоветовал я, — пусть она утешит сыночка. Мне же слушать тебя недосуг. И запомни, Кордэ, вот что: ищи себе другую девушку, Лауринэль все равно будет моей.

— Она уже была твоей, и много ей это принесло счастья?

— Если б не ваши идиотские законы… — гневно вскричал я, но он не стал меня слушать, а демонстративно закрыв уши ладонями, повернулся спиной и пошел прочь. Мне показалось, что он заплакал. И мне… Было его жаль.

— Хозяин! Р-р-р! Не вешай нос, все образуется, — попытался утешить очутившийся рядом Булат. — Да, дело оказалось даже труднее чем мы думали. Ну и что с того. Преодолеем, как и все былые препоны.

— Господин, нет безвыходных ситуаций, — с глубоким сочувствием заметил и подошедший Рифли. — Так что пусть не сразу, но правильное решение найдется.

— Это не тот случай, — уставившись в землю, возразил я с усталой тоской. — Совсем не тот. Око Дракона… Его еще никто за всю известную историю не сумел обмануть. Впрочем, что попусту душу рвать, идемте лучше назад домой. Там и будем искать выход. Только права на ошибку у нас не будет, ибо малейшая оплошность окажется смертным приговором Лауринэль и моей дочери… — как я ни хотел скрыть безнадежные нотки в своем голосе, они проскользнули. Наверное, впервые в жизни я почувствовал себя раздавленным жестокой, превосходящей силой. Управиться с которой средств у меня не было. По крайней мере, пока…

Обратный путь наше маленькое сообщество провело почти в полном молчании. Говорили лишь о самом необходимом. Я понимал, что нельзя окунаться в горе с головой, позволять ему воцариться в сердце, но ничего поделать с собой не мог. Уж слишком оно было велико. А друзья, понимая временную неизбежность моего нынешнего состояния, выказывали сочувствие ненавязчивой деликатной заботой. И я им был за это благодарен.

Все же прескверное настроение не лишило меня памяти. Следовало проверить исполнение ультиматума, переданного через Хеймлета Хозяину. А это предполагало нанесение визита в Край Медвежьих Полян, до которого оставались считанные мили.

Так я и поступил.

Соблюдая всяческую осторожность, мы зашли в ближайшую деревню, где удалось переговорить с пожилым, но еще довольно крепким мужчиной, возившимся в огороде у крайней избы. На мой вопрос о присутствии в Крае колдунов, прихвостней Скэлигора, он ответил отрицательно, хотя и не скрывая настороженности.

— Хм-м, а откуда такая уверенность? — недоверчиво спросил я. — Деревень-то много.

— Недавно мне пришлось объездить их все, — пояснил он, слегка смутившись, — жену присматривал. Я, видишь ли. Господин, уже год как вдовец.

По моей просьбе крестьянин проводил нас к старосте. А тот охотно подтвердил его слова, не отрывая любопытного взгляда от посоха с волчьей головой.

— Сам-то ты кто будешь, добрый господин? — по завершению расспросов решился разузнать он, сообразив, что мы вот-вот уйдем.

— Враг Скэлигора и его слуг, — твердо, с полным основанием сообщил я. — Звать же меня Харальд Смелый, из урманского Морского Клана Эрлингов.

— Викинг? — будто от чумного отшатнулся староста. — Но у нас ничего нет! Мы бедные люди, господин.

— А мне от вас ничего и не надо, — улыбнувшись, успокоил я его. — Да и не викинг я вовсе. Долгие годы до недавнего времени состоял на службе у английского короля в качестве придворного боевого мага. А теперь поселился в своей башне, построенной на плато, расположенном сравнительно недалеко от вашего Края.