Харбин

– Слава Богу, меня миновала сия чаша, – проговорил он. – После Октябрьского переворота мы с отцом бежали через Чукотку на Аляску и там открыли свое дело… Однако быстро прогорели. Потом отец умер, а мне пришлось искать работу. Кем я только не был! – с чувством излагал свою легенду Борис. – В Балтиморе я работал докером в порту, потом был Новый Орлеан, где я поступил матросом на торговое судно… Позже, когда его владелец прогорел, мне пришлось сойти на берег и податься к фермерам. Вы знаете, чем отличается пшеница твердого сорта от обычной? Нет? Ну вот, а мне пришлось это узнать. Если хотите, я вам популярно все объясню, – помня об уроках отца, смело заявил он.

– Вы мне лучше скажите, как вы попали в Аргентину? – спросил француз.

– В Аргентину? – переспросил Карсавин. – О, это долгая история. Вначале мне пришлось поработать на кофейной плантации в Колумбии… Спросите, как я попал в эту страну? В Нью-Йорке нанялся матросом на корабль, который потерпел крушение возле панамского берега… Нас, тех, кто уцелел, доставили в порт Буэнавентура, где мне пришлось искать работу. Так я стал сборщиком кофе. Подкопив немного денег, я решил уехать в Бразилию – там, мне сказали, было больше шансов вернуться к предпринимательской деятельности. Страна большая, соответственно, в ней больше и возможностей… Мне не повезло – коммерческие банки отказали мне в кредитах, потому как я ничего не мог предложить в залог, а найти поручителей в чужой стране было делом дохлым. Пришлось снова искать работу. Мне подфартило: как человека грамотного, меня взяли управляющим в небольшую фирму по производству тростникового сахара. В Буэнос-Айресе я познакомился с одним славным парнем, у которого родственник работал бухгалтером в одной аргентинской винодельческой компании, куда мы с ним и подались.

Выслушав Карсавина, мсье Альбер удивленно щелкнул языком и сказал:

– Да, интересная история! На вашем месте я бы написал книгу, в которой в деталях рассказал о злоключениях русского эмигранта, которого большевистская революция лишила самого дорогого – родины, а вместе с этим и веры в будущее.

Карсавин усмехнулся.

– А кому это будет интересно? У людей ведь своих забот полон рот, а тут еще я со своими бедами…

– Ну не скажите! – запротестовал француз. – Обыватель всегда ждет чего-то остренького. По своему опыту знаю. Бывало, напишешь что-то светлое и теплое, так читатель фырчать начинает. Скучно ему, понимаешь, про добро слышать. Ему «жареное» подавай. Вы думаете, зачем я еду в такую даль? Да вот за этим самым «жареным» и еду. Сам же я по своей натуре человек мирный, люблю уют, книги, естественно, как и всякий нормальный мужчина, люблю хорошеньких женщин. Вы, конечно, можете решить, что я гедонист… Но нет, я обыкновенный земной червь с обыкновенными земными пристрастиями. И прожигателем жизни меня не назовешь. Я люблю трудиться, люблю, как говорится, своими руками зарабатывать деньги. Для чего? Да для того чтобы иметь возможность вложить их в какое-нибудь дело, в конце концов в ценные бумаги, а кроме того, отложить что-то на старость. Это у вас, русских, все по-другому. Для вас деньги – это обыкновенный фетиш. Вы не знаете, что с ними делать. Заработал и успокоился. Вот, мол, я каков – деньги имею! Короче, у вас иная система ценностей, иное представление о жизни. Вы не привыкли ставить себе сверхзадач. У вас совершенно отсутствует всякая мотивация успеха, оттого и производительность труда в России всегда была низкая.

– Уж не скажите! – обиделся Карсавин. – Вплоть до самой революции мы кормили хлебом всю Европу.

– Ну, допустим… Но это оттого, что Россия была исключительно аграрной страной. Все сводилось лишь к производству сельскохозяйственной продукции. Это сейчас Советы пытаются поднять индустрию, строят заводы, приглашают к себе лучших западных специалистов. Поняли, что на одной муке далеко не уедешь. И еще они поняли, что без повышения производительности труда у них ничего не получится. У вас ведь всегда она была низкой. И виной тому опять же отсутствие у русских мотивации труда. Что заработали, тому и рады. Кстати, мотивация управления в России тоже всегда отсутствовала. Оттого и правители ваши, начиная от низшего звена и кончая высшим, были постоянно беспомощны в решении многих задач.

Карсавин слушал француза и удивлялся его познанию русской жизни. «Образованный черт», – думал он. С ним не поспоришь. А поспорить хочется. Увы, у Бориса не хватает для этого знаний. На политзанятиях их кормят одними только лозунгами да выхваченными из контекста пролетарских вождей цитатами, тогда как следовало бы просвещать глубже. А то попадется тебе такой вот дошлый французик, а у тебя и аргументов против его доводов не найдется.

– Не стану с вами спорить… Да, Россия всегда отставала от Европы, но это оттого, что у нее была трудная история… Постоянно что-то мешало ее продвижению вперед. Это и бесконечные войны, и суровый климат…