Хардкор

П. Ф. Так это как раз мы с Портосом и были. Меня тогда забрали, потому как я решил сдаться, прикрывая отход остальных, еще бибиревских ребят и Сержанта, Казбека. Хирург где-то отсиделся в сауне, ЦРУ спрятался за мостом, а Ким Ир Сену снесли полбашки. Да и Джоник «Родинка» после этого эпизода окончательно определился, что из такой страны надо срочно валить, и уехал в Финляндию. Но размышляя обзорно, ничего позорного не произошло. Пострадавший с нашей стороны был один, да и то по собственному недомыслию. Все остальные получили шикарный стратегический урок, а мы – по двадцать пять рублей штрафа. На этом походы в парк не прекратились, а быть может, стали еще безумней – как тот эпизод, когда вдесятером мы поперлись на стрелку против в разы превосходящей нас толпы. Техника противостояния была уже отточена: лавочки умело, в один момент, разбирались на колья, и противостояние выдерживали любое. Каждый подошедший оставался лежать около тесно сплоченной кучки людей в наглухо застегнутых кожах. Правда, Женя Пират на каком-то кураже вырвался зачем-то в толпу и уже через минуту вернулся в строй уже подбланшеванный. Боле удачлив был Вася Бибиревский в белой футболке и фашисткой каске – он кирпичом гонял целую толпу гопников и повергал в ужас обывателей. И вот тогда-то нас просто стали закидывать кусками асфальта, который тут же на местах и выковыривали. Вся заваруха развернулась на фоне аттракционов; под обстрел попали простые люди с детьми, которых эти идиоты закидывали тоже. Только после этого милиция пригнала какой-то грузовик, на котором всю нашу компанию вывезли аж до станции «Добрынинская», где опять же были встречены какие-то гопники и, конечно же, приделаны на месте. Тогда же, как в старые добрые времена, были прыжки через эскалаторы и их телами бились лампы.

М. Б. Кстати, с этого момента можно отметить некоторое дистанцирование вашей группы от всей остальной тусовки.

П. Ф. Да, в этот период закладывалась клубная жизнь и наступил, пожалуй, наиболее осознанный период моей жизни. Тусовка, конечно, занимала многое, но был еще простой подростковый выбор – куда пойти учиться или работать. Другая форма самоопределения, возможно, стоявшая перед каждым. На тот период государственная система была настолько дискредитирована и бесперспективна, что огромное количество деятельных людей оказалось на улице, многие просто отказывались идти в армию и военкоматы и не сильно по этому поводу напрягались. Меня же спасло от этой напасти то, что мои родители тогда разъехались, и я оказался единственным кормильцем; эта статья меня как-то прикрывала от действительно пустой на тот период траты времени. Буквально через год страна впала в окончательный коллапс, и непонятно, в какой армии можно было оказаться. Быть общественно значимой фигурой, входящей в круг таких же деятелей, и работать на заводе было тоже уже неприличным. Поэтому выбор пал на сферу общественной деятельности, причем организаторские возможности после горнила таких событий были недюжинными, да и пример старших товарищей вдохновлял.

После отъезда Руса паритет в лидерстве был нарушен, Гарик занимался художниками и панками, тусовавшимися на Пушке. Тогда же открылся первый «Мак Доналдс», знаменитый своими огромными очередями: выглядело достаточно забавным, когда кто-то занимал очередь, а потом подходило порядка сорока человек.

М. Б. Это уже не был ортодоксальный панк-стиль, и панками называли скорее по иронии или по старой памяти. Стиль выдерживался не по форме, а по настроению или комбинировался. Можно было прийти на Пушку в понедельник в коже, во вторник в костюме, а в среду в рабочей робе или «натовке».

П. Ф. Да. Все как-то смешалось. Кожаные куртки непотребного качества и прочие польские подделки с массами неформалов новой волны заполнили зачищенный центр. Те, кто берег свои кожи почище паспортов, стали постепенно с ними расставаться, чтобы не смешиваться столпами. Саша Король тогда постриг свои длинные волосы и подтянулся на Патрики и Пушку.

Пузо и люди вокруг него стояли особняком; в результате те, кто не примкнул к каким-то коалициям, не знали, куда девать свою энергию, и либо спивались, либо гасили энергию наркотиками, либо погибали в бандитских разборках. Много кто пытался заняться бизнесом. Часто они попадали в ситуацию, когда их сознание перестраивалось под давлением сослуживцев и жен. Они превращались в обыкновенных граждан, мало чем отличавшихся от других, хотя, возможно, преуспели в бизнесе. Я, как уже говорилось ранее, решил не оставлять тусовочную деятельность, потому что это было единственной возможностью прогрессировать как личность и сохранять некоторую независимость. Культивировался дух свободы и не привязанность к какому-то месту, семье или быту. Суровая мужская тема. Образ викинга.