Хардкор

Так думали многие, кто тогда собирался на Патриарших прудах и Пушке, потому как все личности по отдельности были яркими, а, собравшись вместе, они не только дополняли друг друга, но и вдохновляли на более масштабные поступки. Я помню, что приходили какие-то люди, чтобы просто сфотографироваться на нашем фоне. Кто-то даже хотел сделать татуировку «Мы победили. Модели сосут на халяву».

И, как бы фантастически это не звучало, но уже через годы некоторые представители криминальных кругов рассказывали, что многие из них отказывались от стрелок, так как боялись, аргументируя это тем, что диалоги были невозможны, без слов начиналось рубилово. Потому как не было особого дележа и разговоры не получались.

М. Б. Поэтому немудрено, что многие быки просто уходили с точек, когда там появлялись неформалы. Различий между хамами перед забоем не было. Будь то милиция, будь то быки. Хамство пресекалось жестко, и случай, когда Ромбес с Ежом забили группу подвыпивших оперативников с Петровки, очень долго обрастал легендами. Справиться с разгулявшимися маргиналами могли только локально, да и то при помощи каких-то подразделений ОМОНа. Как-то Рому Че Гевару после исполнения какого-то артистического номера «покрасили» дубинками как зебру и внесли в метрополитеновское отделение на руках пяти или шести сотрудников. Но при концентрации более десяти радикалов такие поползновения были невозможны. Да и бессмысленны.

П. Ф. Этим же можно объяснить тот факт, что когда началась эта перестроечная барыжка в переходе на Пушке, многие газетчики и мелкие торговцы алкоголем пришли просить какой-то там защиты. Славу богу, это явление было не долгосрочным, но тенденция посадки на мелкий рэкет и какие-то мелкие деньги все же отложилась в сознании.

Хирург же тогда предложил как раз такую приемлемую форму объединения, и мы долго собирались вечерами на Патриках, обсуждая, что и как у нас будет. Мы уже позиционировали себя как охранники концертов, и это продлилось вплоть до 90-го года. Причем надо отметить тот факт, что поддержкой пользовались далеко не все музыканты, а прежде всего те, чьи представители сами были из тусовки и своим драйвом заряжали остальных. Эти люди по праву считались звездами местного масштаба. При этом «пешеходная тема» заканчивалась и часть тусовки все-таки пересела на мотоциклы, причем наиболее экзотические все же были у Хирурга и у Темы.

Стоит, наверное, вспомнить, что мотоциклы в стране были отдельной проблемой; в конце восьмидесятых в магазин «Мото-Ява» выстраивались огромные очереди за более-менее приличными на тот период времени «конями». Поначалу их вообще никто не переделывал, но со времен МХАТа и Лужи стали ставить жесткие кроссовые вилки, гнули рули, а позже стали воровать поручни из метро. Прямо снимали трубки, выносили их в чехлах для удочек и делали рычажные вилки для «Уралов».

Вот на таких мотогадах билось немалое количество людей, причем и из-за плохих дорог, и из-за преследований ГАИ. Потом даже вышло специальное постановление о том, что нельзя сзади прижимать мотоциклистов, а МВД сформировало отдел на иностранных мотоциклах. Иностранные мотоциклы – чешские не в счет – были и в рокерской среде. Миша Ло сел на 400-кубовую «Ямаху», а Антон Важен – на спортивный «БМВ». Отдельным шиком к концу восьмидесятых стали олдскульные мотоциклы, кое-где сохранившиеся после войны. Эта тема была популярна вплоть до, наверное, 98-го года. Люди ездили по деревням, собирали старые мотоциклы VLA, которые называли «эхом войны», и переделывали их. Тема даже в магазин, который находился в пятнадцати метрах от дома, ездил на «БМВ». И стиль они с Сержантом держали даже в тридцатиградусную жару, обливаясь потом в кожаных косых и казаках. При этом в минус тридцать тоже. Никаких тюнинг-мастерских тогда не было, поэтому мастерили сами и до всего доходили своим умом. Потом, когда появились люди, которым неохота было самим все осваивать, и отдельные мастера захотели им помочь, появились первые мастерские. Такую, например, открыли два Крылова; они до сих пор занимаются любимым делом, а мотоциклы, сделанные ими, пользуются немалой популярностью. Но это все случилось немного позже.

Я же впервые приехал на тусовку только в 91-м году. Король – еще позднее. Саббат и часть его компании уже тогда каталась возле «Горбунова» под лейблом мотоганга Hell Dogs, но у них не было ни «цветов», ни жилетов, и клубом все-таки являлась больше квартира Димы, чем мотокомпания. Такая же ситуация была на МХАТе и в Луже. Мы же тогда определились с названием. Кстати, вход в клуб был абсолютно свободным, так как всех знали по битвам. Таких тогда набралось около двадцати пяти человек.