Хардкор

В 86 м же состоялся первый металлический опен-эйр в Рублево, куда съехалось немало неформалов и на котором я встретила металлистов из Текстильщиков; причем один из них, Амос, оказался моим приятелем детства. А ещё один из этой тусы, Репа, вообще был моим одноклассником. Но его в Рублево я не помню. Металлисты из Текстилей – совсем отдельная тема. Достаточно массовая и выдавшая центрам энное количество заметных деятелей. А на то эпохальное мероприятие выдвинулась те же Цент, Кот, Аристарх, Боярский, ну, и мы: я, Рома, Вова, Сакс, Паук, Черт, Бес, и еще куча уже знакомого между собой народа… Такого количества автобусов, набитых под завязку неформалами, я еще не видела ни разу. Остальные, видимо, тоже. Многие шутили по этому поводу, что это спланированная акция, и что на концерт мы, возможно, вообще не попадем, а нас сразу отвезут на сто первый километр. В рамках борьбы с тунеядством, когда социально опасных и ненадежных элементов выселяли из Москвы. Но концерт всё ж состоялся; ещё бы вспомнить, кто там играл и что было после него… На этот счету меня полный провал в памяти, на почве влюбленности… Помню все не четко, эпизодами, как во сне. «Коррозия», записав первый альбом, вступила в московскую Рок-Лабораторию и рубила кучи концертов, которые часто срывали и отменяли. Но никто не обламывался, потому что раньше и этого не было.

Новый 1987 й год мы с помпой отметили на Арбате, в модной тогда «Метле», куда проникли благодаря рок-лабораторским ксивам. Это была одна из грандиозных пьянок-ёлок, и как кому-то ещё удалось там отыграть, вообще непонятно. Да и сам Новый Год мы проворонили, благодаря Саксу и Бесу, которые за пятнадцать минут до радостного события принялись откупоривать шампанское и орать «С Новым Годом!!!» А Воробей упал под стол, где уже бухал Паук с какими-то герлами… Само мероприятие мало кто помнит, но мне запомнились утренние сугробы вдоль Нового Арбата, из которых торчали ноги и руки вырубившихся по дороге домой тусовщиков…

М. Б. Да, с таких мероприятий надо было вовремя сваливать, иначе могло занести… Кстати, мы там тоже были, и одному ныне известному поп-певцу, исполнявшему роль Снегурочки, тоже не повезло: с тем, что задержался, рухнув в трындандо прямо на столе в зале. И с тем, что кто-то вытащил у беспамятного «Снегурки» причиндалы на позорище. Про трансвеститов, кстати, тогда еще никто и не подозревал, но внучка Деда Мороза в дупелину и с выпущенным из джинсов хоботом– это было… авангардное и пресмешнейшее зрелище, также вошедшее в анналы общих воспоминаний…

И. Г. А мы с Сережей Чертом поймали тачку, и я на протяжении всего пути слушала его телеги. Вот что надо было на самом деле в своем дневнике записывать вместо дат выхода в свет альбомов любимых групп! Этот человек обладал поистине энциклопедическими знаниями в меломанской теме. Можно было просто позвонить ему и, поставив любую вещь, спросить– что это. В ответ, немного заикаясь и веселя, знакомый голос без ошибки говорил – какая это группа, какой год и даже чего новенького они намутили за последнее время. Серега Черт был ходячей энциклопедией; жаль, что его нет больше с нами, я его часто вспоминаю. Он многих спас от музыкального невежества и депрессий. И еще он всегда мог придумать невероятную историю: такую, что живот надорвешь от смеха. Сочинял он настолько первоклассно, что даже в его смерть не все сначала поверили.

Реальные истории, связанные с ним, да и многими другими, сейчас уже кажется выдумками. Настолько абсурдные создавались ситуации, при том что весь период восьмидесятых пестрил нелепицами. По этим историям можно было бы сложить не один десяток комиксов: про похождения, дни рождения и подростковое гонево. Вообще, про Черта много разных историй. И про первые шоу «Коррозии», где его наряжали, и про его гениальное враньё, и про многое другое… Именно у него дома я познакомилась с Юлей Локомотив, с которой мы сначала друг друга не поняли, будучи полными противоположностями. Но со временем, взаимообогащаясь от нашей полярности, как-то уравновесили свои отрицательные стороны характеров. И общение переросло в дружбу, доказывая двадцатилетним опытом, что женская дружба– это не такой уж и миф. Она бывает, видимо, редко – и это точно не развлечение… С Миледи мы были ещё более разными, впоследствии я не выдержала жесткость её характера, а она– моих принципов. Несмотря на то, что у нас было общее дело. А теперь у меня только воспоминания о прошлом, но вспомнить есть чего, столько всего было. И как нас чуть не убили в Артеке, и как она неожиданно вышла замуж, и за кого – за Ганса с Аэропорта! Переселилась, со всеми своими православными иконами и хиппарюжными взглядами, к моему приятелю, чью комнату на протяжении нескольких лет украшали пауки, червяки, целая коллекция чертей и полное собрание сочинений Стивена Кинга, не говоря уже о безумном количестве дисков тяжелой музыки!