Хардкор

Д. Х. У меня тоже были какие-то значки и дресс-код, который смотрелся аномально на фоне советских транспарантов; но Алан, конечно, выглядел на этом фоне как панковский Ленин, не меньше. Прически меня увлекали больше. Я тогда уже экспериментировал с волосами различной длины и оставлял на голове длинный хвост, наподобие кришнаитской шукры, которую называл глюкоотвод. Ниже находились двойные прядки «колдунчики», а спереди двойные прядки, которые назывались «пёсики». Усики были «мотиками», а ирокез на бороде – «обормотик». Вот такая сложная система классификации.

А началось это в классе в шестом, когда я решил сам себя постричь и думал, что это легко. Выстриг себе криво челку, потом уже продолжил со всех сторон при помощи двух зеркал, стало получаться. Стал стричь друзей и подруг за какие-то смешные деньги, а потом вдруг стукнуло в голову, что надо получить диплом. Я его и получил по профилю женского мастера, и с тех пор с в полной уверенности в своей профпригодности делаю изумительные вариации причесок. Как известным музыкантам, так и простым неформалам, которые могут себе позволить быть оригинальными. Наверное, говорить о том, что подобный результат невозможен в модных салонах, излишне, но все же скажу. И так я этим процессом увлекся, что даже прощелкал момент, когда в стране произошла смена строя. Как-то для меня это все прошло незаметно, да и сейчас я думаю, что мало чего в стране поменялось из того, что действительно хотелось изменить. Поэтому актуальность панк-культуры не только не пропала, но, наверное, даже повысилась. Возможно, на это повлияли и социальные изменения, когда советский глюк о счастье и равенстве осыпался, но немалую роль сыграла и популяризация панка, которая прошла после этого взрыва концертных эмоций, который увенчал фильм «Авария – дочь мента», где нас опять свела судьба. Где все играли сами себя, и где половины отснятого, естественно, в ленту не вошло. Но какой фильму сняли, такой ее люди и увидели.

Появилась новая молодежная смена, новые группы. Опять же из позитивного – открылись границы, и появился доступ ко многому, что ранее было запретно и малодоступно. Поэтому в начале девяностых я переключил свое внимание на помощь начинающим панк-коллективам. Тогда недалеко от нас нарисовалась группа «Пурген», которой сначала помогали мы, а в конце 90 х уже наоборот они нас тянули.

Из тогдашних значимых событий можно отметить попытки Светы Ельчаниновой организовывать панк-коммуникацию, что частично ей удалось. Да, конечно же, наиболее важным событием первой половины девяностых был концерт памяти Майка Науменко в малом цирке. Тогда было огромное количество новых групп, но особенно запомнилось выступление группы «Поющие лезергины».

М. Б. Да, это было интересное действие, когда к организаторской деятельности Светы на какой-то момент подключились более зрелые маргинальные элементы в виде Саши Папы-Мамы-Фашиста и Гоши Шапошникова. Каким-то образом в этот процесс был вовлечен и я. Но буквально за две недели до концерта сошел с дистанции и загремел в больницу. Но я же не мог бросить общую затею, которая родилась во время кривляний на съемках клипа московской группы «Оле Лукойе». Поэтому я собрал остатки сил и все-таки поучаствовал. Тем более, что идеологический стержень просвещения «говнопанков» присутствовал. Надо было брать ответственность за введение нового термина, который, как определение некоей маргинальной смены и рок-эстрады, и зародился на нашей тусе.

М. К. Да, тогда был такой период когда появился даже официальный термин «колхозный панк» через единственную группу, попавшую в хит парад «ЗД», «Сектор газа».

Д. Х. Но при этом модники от панка все же оставались и в девяностые. Тот же Жабер, занимавшийся культивацией панк-стиля в одежде, без которого панк-рокер выглядит обыкновенным урелом, выбившимся из социума. Были еще несколько товарищей, в том числе Бибиревский «Фейс татуэд клуб» под руководством Чирика.

М. Б. Это было что-то! Но и межа уровня была проведена даже в панк-среде. Панк-рок, который играли тусовочные панки, и эстрада, озвучивавшая панк-эстетику. Они все были хорошие и веселые ребята, но точить мастерство игры на инструментах могли бы и на ином поприще, мне так кажется. К тому же девяностые к этому располагали более чем. Бум новых меломанских градаций и оттенков стилей, вместе с супермаркетом стилей, уже назревал. А тот проект, о котором знало, дай бог, шесть человек, заключался в жестком стебалове этого уже ставшего явным явления, для чего были собраны достаточно именитые представители тусовки. Прикиды были разбиты по стилям, и название проекта апеллировало к наступившему периоду эйсид-культуры и эстрады нового поколения. Концептуальненько так. Прогрессивно.