Хардкор

М. Б. Чё-то ты перегибаешь… У нас тогда был свой русско-народный подход к этому движению. Никаких особых заимствований и тем более подражаний. Ирокезы, которые так любят сравнивать с британскими панками, появились на сцене вместе с Венди О. Вилльямс. Ну, по крайней мере, тема Plasmatics, без отсылов к садо-мазо, как и тема Mad Max были первичными ориентирами. В основе лежали неопримитивистические позиции «новых варваров». И было это задолго до того, как я вообще стал понимать, что такое панк-стилистика. Это потом, когда я впервые увидел Sielun Veljet в 85-м, понял, что такое современный панк и как это работает, но и это все адаптировалось в реалиях СССР. А как оно было у товарищей… Здесь нет однозначного ответа. У нас как-то культивировался тотальный индипендент, который объединялся фольком и стилем. Вот у стиля были отсылы к зарубежности. И то какой-то срок, потому что эксперименты ставились круглосуточно. Как круглосуточно прокладывались новые маршруты в городской среде.

Я допускаю, что тему ирокезов-следопытов разделял узкий круг идиотов, но никак не тусовка, которая вокруг этого всего обросла. Им, по ходу, и дела до этого не было, но никто никем не командовал. Самоорганизация и анархия существовала. До того момента как не переросла в иные эстетики. А в целом карикатура на соцреальность, которая отвергалась и через скоморошество адаптировалась под нужды.

А по поводу Карлсона – это ты берешь уже начало 88-го года. До этого была мистическая предтеча. Я на ход ноги где-то выпинал голову игрушечного Карлсона, которая была рыжей и смешной. Я ей выщипал ирокез и сделал усы фюреровские, повесив на шнурок модного рюкзачка. Было смешно, такой двуглавый ирокезник. А буквально через день на парапете ВДНХ встретил Алана, который сотворил с собой точь в точь такое, только усы у него были тогда обычные. Мы тогда не особо общались, а тут взяли и круто поссорились, что стало потом залогом длительной дружбы. И позже я часто его навещал на Преображенском рынке, где Алан, уже с гитлеровскими усами и в плеере, медитативно мел площадь, распугивая жавшихся по стенкам домов грузинов.

Д. Х. А мы, и Алан тоже, узнали об ирокезах из журнала «Крокодил» – и тоже выбрали эту форму воздействия на реальность, как наиболее радикальную и карикатурную. Ну да, наш панк, который пародировал страну, состоявшую из таких же панков, но не осознававших это, был более фольклорный. Но по прикиду ваш неопримитивистический внешний вид был самым прогрессивным тогда: так же, как наш неошаманистический подход к атональной музыке и сценическому образу. Неошаманизм – он тоже из примитивизма вылез. К тому же «Чудо-Юдо» – это же микромакрокосмическое существо: вездеход и везделёт. И Мефодий тоже старался, у него было шоу эротическое, но он как-то был далек от тусни. И вместе мы были мы как прыщ на комсомольском носу, который даже если выдавить, оставлял свой след.

М. К. Женя Круглый, несмотря на свое ньювейверское прошлое, тоже разделял неопримитивистский подход. Он тогда хоть и был с челочкой, но уже носил меховую курточку, сильно смахивающую на первобытный наряд. Женя шокировал своим диким поведением так, что людей трясло при одном его виде, а потом – и при упоминании. Тогда же были знаменитые гуляния по московскому зоопарку, где все подростки могли себя почувствовать настоящими дикарями. И путешествия на «Кузню». Да так, наверное, и есть.

Д. Х. А мы продолжали работать в своем ключе, и я, уже окончив курсы парикмахеров на одни шестерки и поучившись с Уксусом на садовода-декоратора, развивал декоративно-селекционную деятельность в области парикмахерского искусства. У нашего басиста Стива была такая антенна и ирокез на бороде, у меня были усики, как у черного магрибского колдуна, а у Мамонта волосы стояли дыбом. При этом мы тоже держались фольклорной лубочной тематики, выговаривая перед песнями короткие лубочные танки-кричалки. Как то: «Комсомольцам стало худо – так сыграло «Чудо-Юдо» или «Красна телега летом, а герла – минетом». Да и песенка одна начиналась с: «Вот кто-то с горочки спустился»… По большому счету, все это попадает под определение русского народного панка, но об этом никто тогда не думал. У Слюня, он же Гаркуша, тоже был соцартовский подход, когда он навешивал на себя кучу значков и старался следить за ретро-модой.

М. К. Да, тема со значками была распространена. Ходил такой абсолютно нормального вида пожилой человек, у которого были значки, сделанные из оформления плавленых сырков «Виола», за что его прозвали «Властелин мира».

М. Б. Точно, ходили такие красавцы по улицам и иногда даже заруливали на неформальные концерты. Помнится, я удивлялся шикарному слогану, который увидел на значке цивильного вида дядечки. Это был переделанный советский значок, на котором корявой ручкой было написано: «Я редкостный мудак». Но тот период требовал оригинального подхода, и заимствования не поощрялись.