Харизма [СИ]

  Лука сидел на диване, положив руки на колени, глядя на кондиционер. Послушный рыжий мальчик. Облачко пара вырвалось у него изо рта.

  - В квартире холодно не из-за чертовой штуковины, - сказала я, ткнув пальцем в демонический шепчущий агрегат. Работа мысли рождает здравые суждения.

  Он кивнул.

  - Я в душ.

  - Я сделаю кофе.

  - Турка на верхней полке.

  - Знаю.

  Он действительно знал. Луке плевать на кофеиновые и никотиновые пластыри, рыбами-прилипалами присосавшиеся к моей руке. Будешь кофе? Буду. Какие вопросы? Я радовалась, что времени у него до одиннадцати ночи. Страусиная политика, - я хотела сунуть голову в песок. А еще лучше - сперва под душ, а потом под подушку.

  Знаете, Лука не из тех, кому хочется звонить по субботам и приглашать в парк кормить крякающих, как сумасшедшие, уток. Действительность такова: мы шагаем разными дорогами. Возможно, эти дороги и параллельны друг другу, но это разные дороги, понимаете? Мы сумели двинуться дальше. Остались ли мы друзьями? Нет. Ни один человек не может стать столь же чужим, как тот, который однажды был вам близок. Не знаю, кем мы с Лукой теперь были друг другу.

  Кажется, мы собирались говорить о том, что стряслось в моем мирке. Да только ничего я не расскажу Луке. Если наша встреча закончится боем посуды и взаимными оскорблениями, я просто еще раз помяну старые добрые времена и лягу спать. Отличный план.

Я закрыла дверь ванной комнаты, подергала за ручку и, приложив ухо к двери, простояла так какое-то время. Нет, Лука не будет ломиться. Если будет, я увижу его разбитый нос.

  Потянувшись к ящичку, я достала соль для ванны, и сыпанула ее под струю кипятка. Приятный, терпкий, хвойно-можжевеловый аромат потянулся во все стороны.

  Через десять минут, вытираясь полотенцем, я рассматривала свое отражение в зеркале.

  Волосы я расчесала на ровный пробор. Ссадина над бровью начинала желтеть. Синяка от пощечины не осталось, спасибо-пожалуйста. А вот рука... Царапины жгли после кипятка. Еще стоя под душем, я скатала припаявшиеся к ним бумажные полотенца; отдери я их иным образом, и ранки бы засаднили. Я усердно замазала их антисептиком.

  Правое плечо у меня приподнято чуть выше левого. Сколиоз, все дела. Прикладывая определенные усилия (регулярно посещая Спортивный Клуб), искривление практически не заметно. Главная мышца, которая меняет тело человека, - мозг. Важно захотеть изменить что-то в себе.

  Вы подумали то же, что и я? Бла, бла, бла?

  Пар заволакивал ванную влажным хвойным туманом, оседал жемчужинами на кафеле. Я провела рукой по запотевающему зеркалу, встретилась глазами со своим отражением. Сосредоточилась на отражении, да так, что окружающий мир поплыл, потерял четкость.

  Как быть с Багамой?

  Зарипов думает, что к этому моменту я сыграла в ящик. Он ищет то, что, кажется, я однажды держала в руках - в далеком-далеком детстве.

  И та девушка... девушка, похожая на меня.

  Я дернулась от зеркала и едва не поскользнулась на мокром кафеле. Судорожно вцепившись в батарею, присела на край ванны. Сердце выпрыгивало из груди. Тогда я выключила воду и завернулась в полотенце.

  Я стояла, окутанная жемчужным паром и старалась думать о чем угодно, лишь бы не о том, что, кажется, я знаю ту темноволосую девушку. Девушку, которая использовала беднягу Марселя, а потом списала за ненужностью.

  Стук в дверь. Лука сказал, что кофе готов. Я рявкнула что-то не слишком дружелюбное, но все-таки поднялась и, убедившись, что полотенце не сползет, открыла дверь.

  После хвойной жары квартира показался морозильником. Пар с почти слышным шипением повалил из ванной. Пришлось пробежаться. Тапок в берлоге Харизмы Реньи нет, не было и не будет. Лука спросил что-то насчет сахара. Я сказала: 'Как обычно'. Да, он знал все эти мои 'как обычно'.

  Закрыв дверь спальни, я скинула с себя полотенце. Холодно, холодно! Я надела серую спортивную кофту, капюшон накинула на все еще влажные волосы, натянула серые спортивные штаны, сужающие к низу. Носки коричневые, шерстяные, альтернатива тапкам. Вся спортивная одежда в моем шкафу покупалась в расчете на то, что я буду отрабатывать. Что ж, судите сами о качестве моих отработок: на половине вещей до сих пор болтаются этикетки.

ГЛАВА 19

  Горели конфорки, эти четыре цветка с голубыми лепестками. Теплый воздух поднимался под потолок. Все способы согреться приветствуются.

  Мы сидели друг напротив друга. Лука размешивал кофе серебряной ложкой; если серебро нагрелось и обжигало его, по его лицу невозможно было сказать. Я шуршала пластинкой с аспирином. Одна из таблеток выскочила из гнезда и покатилась по столу, я накрыла ее ладонью и отправила в рот.

  Лука снял полупальто, а рукава на рубашке закатал. Он больше не прикрывал рот и нос рукой. Так же, как я не могу описать ему, что чувствую, читая человека, так и он не может передать все тонкости своей полуночной работы. Просто еще два лицензированных специалиста с плохо подвешенными языками.