Харри Ильбред

Осушив кубок, Гайм хлопнул рабыню по тугой попке и сказал:

– Налей ещё, я выпью за твоего хозяина…

Ульма сердито сверкнула глазами на наглого гостя, и пошла к столу. Снова наполнив кубок, подала его капитану и предусмотрительно отступила.

Осушив второй кубок, Гайм отдал его девушке и проводил её взглядом, когда она шла к столу.

– Да, симпатичная малышка… До сих пор я был о тебе другого мнения…

– Какого?

– Ну… Думал, что тебе нравятся парни… Ты извини за прямоту, но есть в тебе что-то женское… Смазливое лицо, походка, что-то неуловимое во взгляде, когда ты, как бы оценивающе, смотришь на голых парней… Не думай, что я презираю таких… мужчин, просто я предпочитаю женщин, и не понимаю, как можно любить себе подобных.

Хариесс понимающе улыбнулась и мысленно взяла на заметку слова капитана. Нужно будет обратить внимание на свою походку и не пялиться на солдат, когда они моются у бочки.

– Мы знакомы больше трёх месяцев, Харри, но я почти ничего о тебе не знаю, кроме того, что ты где-то кого-то убил и из-за этого оставил прежнюю службу… – продолжил капитан. – Конечно, мне нет дела до твоего прошлого. На своём веку я видел всяких наёмников – и хороших парней, и негодяев, проходимцев и авантюристов. Но все они были просты, как лист дерева, у каждого на роже было написано, кто он есть… А в тебе есть какая-то загадка, какая-то скрытая тайна, какая-то недосказанность… Я постоянно за тобой наблюдаю и всё время удивляюсь. Ты вроде бы всегда одинаков – спокойный, уравновешенный, уверенный в себе малый, и в то же время постоянно меняешься: то равнодушен, как камень у дороги, то напрягаешься, как тетива лука, то твёрд, как кремень, а то становишься нежен, как домашняя девчонка… Иногда я не знаю, что от тебя ждать, когда ты смотришь на меня своим непроницаемым холодным взглядом. Не сердись за сравнение, но ты напоминаешь мне змею, греющуюся на камне: кто знает, что у неё на уме? Может даже не поднять головы на проходящего мимо, а может неожиданно броситься и ужалить…

– На моей родине друзья прозвали меня «Спящей Змеёй», – ответила Хариесс.

Ассвет скупо улыбнулся.

– Извини… Что-то я сегодня распатякался… Не знаю, что на меня нашло… За то время, что мы служим вместе, мы, как бы, стали приятелями… Я переживал за тебя, когда принц устроил этот поединок. Я ведь знал, какой хороший боец Короун. Знал, что и ты не промах, но не знал, насколько ты хорош…

– А Убийца?

– А!.. Ходячий шкаф. Любой более-менее ловкий малый мог с ним справиться… А ты намного лучше других… И если ты когда-нибудь уйдёшь от меня, хочу, чтобы наша дружба не прервалась. Я уважаю хороших воинов, и я уважаю тебя, и хочу, чтобы ты был моим другом.

Хариесс протянула капитану руку и ответила:

– Что бы со мной ни случилось в дальнейшем, как бы ни сложилась моя судьба, как бы высоко я ни поднялся по служебной лестнице, я всегда буду считать вас другом, капитан.

– Меня зовут Вэл.

– Вэл.

Гайм осторожно сжал раненую руку товарища и серьезно ответил:

– Я твой брат, Харри.

Это была ассветская клятва верности, и она стоила многих иных торжественных клятв.

Глава 4

Пыля по дороге, длинная колонна всадников и пеших воинов медленно продвигалась в сторону гор. Несколько дней назад одно из воинственных племён варваров напало на цивилизованное селение, вырезало мужчин и женщин, а детей и скот угнали в горы. Лазутчики выследили, где прятались разбойники с добычей, и принц послал в горы карательную экспедицию. Геолайт лично возглавил два отряда мечников, отряд копьеносцев и отряд стрелков – лучников и арбалетчиков. Каждый отряд состоял из пятидесяти воинов, в основном, ветеранов, знакомых со спецификой войны в горной местности. Новичков было немного, и Хариесс в их числе. Гайм, как мог, поднатаскал помощника. Но никакая теория не сравнится с практикой, потому он немного волновался за друга. Битва с коварными, прячущимися за камнями и в густых зарослях, стреляющими из укрытий или древесных крон варварами – это не поединок один на один, пусть и с самым сильным противником.

И хотя виолка никогда не принимала участие ни в одном настоящем бою, но держалась спокойно, понимая, что волнения уже излишни, и лучше припомнить всё, чему её учили в своё время мать, тётки и другие наставницы. Глаза зорко смотрели по сторонам, высматривая опасность, а рука лежала на тетиве лука, готовая мгновенно пустить в замеченного врага смертоносную стрелу. Хариесс стреляла с той же поразительной точностью, с которой разила мечом или попадала ножом в цель. Долгие часы и годы упорных и нудных тренировок, отточили глазомер и придали твёрдость руке, и девушка стреляла, почти не целясь, поражая птицу на лету. Раненая рука почти зажила, остался только грубый неровный рубец, который, хотя ещё и побаливал, но не настолько сильно, чтобы девушка обращала на боль внимание.