Хазарский пленник

Горбань. Владимир вспомнил молчаливого проводника, пособившего войти в город. Что за провинность заставила молчуна служить Претичу, неведомо, но крепостные стены удалось обойти. Горбань, сутулый молчун с недобрым взглядом, проложил путь. Он же вёл первую сотню к терему Рогволда.

На войне измена не новость, но самому впервые открылось предательство. Надо бы отблагодарить пособника, но трудно побороть чувство брезгливости, предателей да палачей всегда презирают. Владимир неохотно кивнул и вышел из низкой комнатушки с жёрдочками для птиц.

Спустился по лестнице. У опочивальни Горбань. Спокоен. Глядит смело, будто привык говорить с князем как с ровней.

— Князь, хочу служить тебе. Прими, а?

Претич молчит да ждёт. А чего ждёт? Или надеется на глупость Владимира, чтоб позднее поставить в вину, или ему безразлична теперь участь предателя? Сманивать чужого слугу, а Горбань служил Претичу, негоже. Отвергнуть человека, который свершил благое дело для дружины, тоже неразумно.

— А Претич? Ты ему должен? Или как? — спросил Владимир, стараясь найти верный ответ.

— Претичу вернул, отслужил сполна. Возьми в дружину. Я не горазд мечом вертеть, зато до чужих загадок охотник. А тайное всегда рядом с властью. Бери, не пожалеешь.

Князь не успел ответить, как новый слуга улыбнулся, впервые показав себя доступным веселью, и признался:

— Я ведь к тебе с делом. Казну княжескую могу указать. Только надень кольчугу... в подполье тесно. Если кто опередил нас, не поглядит, что князь. Золото пьянит не хуже вина.

В подполье, по скрытой лестнице спускались втроём, первым Горбань, за ним Владимир, прикрывал спину Претич, явно удивлённый Горбанем. Подарок князю застал воеводу врасплох, он не успел понять, к добру такое рвение нового слуги или нет. Но уж поздно, сам привёл — значит, отдал и слугу, и добытое золото. Если оно ещё есть. Но, похоже, есть. Лесенка темна да извилиста. А ступени чисты. Заботились о тайном ходе. А найти его без проныры Горбаня никто б не смог. Это верно.

Свеча горела неровно. Сквозняки в тесном лазу, того и гляди, задуют огонь. Камень кладки крепок, отёсан небрежно, да ладно пригнан, раствора, скрепляющего стену, вдоль которой двигались к закутку с казной, не разглядеть. На камнях налёт мокроты, вечная спутница подвалов и колодцев, — влага легла на камни и блестела в слабом свете дрожащей свечи.

— Да тут добрых двадцать саженей будет, — пыхтит Претич. Ему в узком проходе непривычно, тесные своды кажутся ненадёжными. Сверху-то терем.

— Да больше... — Усомнился Владимир. Темнота и кротиная нора не радуют и его. Время тянется иначе, чем на земле. Кажется, что долго добираются к тайнику. Долго.

Но вот и добротная дверь. Цепи. Запор.

— Открыть не сумею, — признался Горбань. — Рогнеда знает, как...

— Да чего там... мудрить. — Претич протиснулся вперёд и, отстранив Владимира, мечом раздолбал запор. Щепки крепкого дерева полетели под ноги, гул пошёл по туннелю, но вязкая темнота поглотила всё. Хоть несподручно Претичу, а мощи не занимать, крепок ещё старый воевода, разворотил влажные брусья.

Распахнули двери. Вошли. Углядели свечи в держаках на стене. Зажгли. И долго стояли молча, созерцая богатства Рогволда. Лари, рундуки, мешки. Всюду тщательно прикрытое серебро, пушнина да редкие поковки мастеров ювелиров, с камнями, с жемчугом, оружие, отделанное слоновой костью.

— Вот те раз... — пробормотал Претич.

Владимир промолчал. Он понял, как сожалеет теперь воевода о собственной промашке. Да поздно. Обратно не воротить. Найденное стало Князевым, а не добычей ратников. На всех не поделишь, нет. Сумел Горбань позаботиться, внёс свой пай в казну и потому будет принят в дружину. Объегорил старого воеводу, и упрекнуть как бы нельзя. За что упрекнуть? Всё верно. Князь киевский теперь он — Владимир. Другого нет.

— Загадки с разгадками? — улыбнулся Владимир. И признался: — Своих людей знаю много лет, оттого доверяю. А тебя всего одну ночь. Но коль клянёшься в верности, беру. А за казну поклон тебе. Кому серебро мешало? На поход потратили больше, чем взяли. Точно, воевода?

Возвращаясь, Владимир гадал, что заставило Горбаня явиться к нему, отчего не отдал казны Претичу? Ждал награды? Или хотел воли, старые грехи забыть и знавшего о них воеводу покинуть? Гадай, не гадай, нужно брать Горбаня да глядеть за ним в оба. Проныра. Но без проныр как? Ушлые нужны, чтоб не узнавать тайное последним. Вот только как быть с верностью? Грешил ранее? Отслужил да отдал сполна, но ведь всюду измена зовётся изменой. И тут же бросил Претича, перебежал к великому князю. Вот и верь после этого умельцу разгадывать чужие тайны. Отдал серебро. Но почему? Бескорыстен? Или хитёр? Поди узнай...

Глава двадцать первая ЧЁРНЫЙ ОБРЯД