Хейл-Стилински-Арджент (СИ)

- Нет. Замолчи, ладно? - она встает, одергивая шорты сзади и нацепляя солнцезащитные очки на намазанную кремом от загара переносицу. Потом лезет рукой в рюкзак и вместе со смятой двадцаткой вытаскивает пустышку. Держатель с именем соскакивает с ее пальца, когда она забрасывает ее обратно и нервно выдыхает. - Дерьмо. Без нее он все время просыпается.

- Скотт что-нибудь придумает.

- Я оставила дома двухнедельного ребенка. Ради чего? - Малия разглаживает складку на лбу костяшкой большого пальца и вышагивает вдоль их столика, шаркая мокасинами друг о друга.

- Сядь, пожалуйста, - Стайлз тянет ее за руку к себе. - Мы еще никуда не выбирались втроем. По-моему, это наш шанс.

- Да. Шанс окончательно все испортить, - говорит она.

- Малия, - он берет ее вторую руку и проталкивает свои пальцы между ее, скоблясь о кольца на каждой фаланге. - Мы будем есть уксусные чипсы в кафе Фло V8 в зоне Радиатор-Спрингс и кататься на “Золотом зефире” в Райском Пирсе.

- Терпеть не могу сборища орущих детей с сахарной ватой в очереди на карусель или бамперные машинки.

- А у меня кровь стынет в жилах от всего, что звучит как Свободное падение, - Стайлз потирает подушечкой указательного пальца ее ладонь. - Я выиграю тебе панду в тире. Огромную шестифутовую панду.

- Ты еще такой ребенок, - она выдергивает руки и складывает их под грудью, но остается стоять между его расставленных заросших ног.

- Пойдем за ней, - Стайлз забрасывает горстку картошки фри в рот и стряхивает крошки с шорт.

Они находят ее сидящей на опущенной унитазной крышке среди втулок и маркерных надписей: “У Лизы Бартон нет сисек” и “Каждый трах во имя Иисуса”. Она подпирает щеки руками, уперевшись в коленки со следами от переводных татуировок, и перекатывает пустую банку из-под “пепси” носком кроссовки.

- Хочешь, покажу фокус? - Стайлз наваливается плечом на стенку кабинки, вытянув руку, чтобы не дать дверце захлопнуться.

- Ты не знаешь фокусы, - бормочет Элли, продолжая пинать банку.

- Точно. Но я могу сделать так, - говорит он, вытягивая бутылку бесплатной горчицы со столика и сжимая ее в одной руке, как антистрессового Тоторо. Соус брызгает прямо в лоб Майнкрафтовому Спайдермену на ее футболке.

Малия закатывает глаза, пока Элли отдирает прилипшую к груди желтую ткань. Стайлз знает, что она будет немного ворчать, потому что он сделал это первым, но он также знает, что она обожает пуляться горчицей/кетчупом и арбузной мякотью в придорожных забегаловках во время школьных экскурсий или путешествий в машине. Были времена, когда он вез ее в Кейп-Код, и они с Томасом заливали заднее сидение лимонадами с бензоколонок. А лет на двадцать раньше он бросался картошкой фри в дышащего в ингалятор Скотта на его пятом дне рождения в игровых автоматах.

- Один-ноль, принцесса, - самодовольно хмыкает Стайлз и от души поливает из бутылки Малию, напевая “грустный тромбон”. Элли жестом перерезает горло, намекая, что ему крышка, пока Малия отводит волосы с лица указательными пальцами и стряхивает с них горчицу.

- Значит, это та часть игры, в которой я надеваю твою футболку? - она вытаскивает банку лимонной содовой из рюкзака и с треском отрывает язычок.

- Ну, зачем же так банально? - Стайлз наваливается на косяк, подумывая, в какой момент банку эту у нее забрать. Но она отпивает из нее и молча проходит мимо, закидывая за плечо лямку рюкзака с повисшей на нем пустышкой и с нашивкой Kanken, такая взрослая и сдержанная Малия МакКолл.

- Будь проще, - Стайлз оборачивается, и она выливает содержимое банки ему на голову. Шипучий и липкий, “швеппс” обволакивает его волосы, как шапочка для душа. Он облизывает губы и вытирается низом футболкой.

- Моя школа, - Элли соскакивает с розовой унитазной сидушки и невозмутимо прошлепывает к Малии по религиозному комиксу под названием “Кошмар демона”, приставшему к жвачке на полу. Таких полным-полно в зале, и что-то подсказывает Стайлзу, что самое время сматываться из этого сельского хонки тонка фермеров-баптистов, где ко всему прочему Эдди Арнольд в музыкальном автомате теперь стонет старое доброе кантри про дом, милый дом, где еще ждет милашка и где на могиле мамы растут розы.

//

Куда бы ты ни направлялся - на север в горы, на восток через Долину смерти или на юг к Сан-Диего, - чтобы попасть на место, долго едешь по заросшему мескитом пыльному краю. Сквозь синеватую дымку поселка проступают очертания билбордов и молочных ферм - скопища красных прямоугольников в стороне от трассы. Черная “хонда” тянется по двухполосному шоссе на шуршащих колесах, радио вопит “Йеллоу Сабмарин”, и вымазанная дынным соком Элли в футболке со “Стилински” на соседнем сидении дергает головой под Биттлз, вытянув в окно загорелую руку с выгоревшими на солнце темными волосками.

- Беззаботно мы живем,

не нуждаемся здесь мы ни в чем,

Зелень волн и синь небес

в субмарине желтой есть.

Она отбивает припев на приборной доске пятками носков с кокосами из “Монти Пайтона”, насвистывая слова себе под нос и раскачивая большим пальцем ноги болтающуюся голову Люка Скайуокера из Хэппи мила на панели над кондиционером.