[Хичи 1-2] Врата. За синим горизонтом событий

Но я не мог себе представить, что веду жизнь туннельной крысы. И не мог также вообразить себе Клару в Далласе или Нью-Йорке. «Конечно, — размышлял я, — желания далеко опережают реальность. Если мы действительно что-нибудь найдем, несчастный миллион на человека будет только началом. Тогда у нас появятся любые дома, какие пожелаем и в каком угодно месте, и Полная медицинами трансплантаты, которые сохранят нам молодость, и здоровье, и красоту, и сексуальную мощь, и…»

— Тебе действительно пора уснуть, — сказал с соседнего гамака Дэнни А. — Ты сильно бьешься в гамаке, это предупреждение.

Но мне не хотелось спать. Я был голоден и не видел причины, почему бы мне не поесть. Девятнадцать дней мы придерживались в еде строгой дисциплины. Так всегда поступают в первой части пути. Но как только поворотный пункт достигнут, съедается все, что накопилось на непредвиденный случай. Именно поэтому некоторые старатели возвращаются растолстевшими.

Я выбрался из шлюпки, где лежали Сузи и оба Дэнни, и тут же понял, почему хочу есть. Дэйн Мечников готовил жаркое.

— На двоих хватит?

Он задумчиво посмотрел на меня.

— Возможно. — Мечников открыл плотно пригнанную крышку, заглянул внутрь, добавил воды и пояснил: — Еще десять минут. Я вначале собирался выпить.

Я принял приглашение, и мы несколько раз передавали друг другу фляжку с вином. Пока он помешивал жаркое, добавлял соли и специи, я вместо него наблюдал за звездами. Мы так приблизились к максимальной скорости, что на экране не было ничего похожего на созвездия или даже на звезды. Но все равно мне это казалось необыкновенно благоприятным и правильным. Вернее, всем нам казалось. Я никогда не видел Дэйна таким веселым и спокойным.

— Я все думаю, — мечтательно проговорил он. — Миллиона долларов мне вполне достаточно. После этого я вернусь в Сиракузы, к своей докторантуре, потом подыщу работу. Должны быть школы, которым потребуется поэт и преподаватель литературы, побывавший в семи вылетах. Я смогу жить на заработок, а эти деньги будут служить мне всю жизнь.

Из всего монолога я по-настоящему расслышал только одно слово, и оно меня очень удивило. «Поэт?»

Мечников улыбнулся.

— Ты не знал? Так я попал на Врата, дорогу оплатил фонд Гугенхейма. — Он снял кастрюлю с плиты, разложил жаркое на две тарелки, и мы поели.

И это был тот самый человек, который два дня назад целый час злобно кричал на двух Дэнни, а мы с Сузи, сердитые и изолированные от остальных, лежали в шлюпке и прислушивались. Это все поворотный пункт. Теперь мы свободны — в полете припасы у нас не кончатся, и нам не нужно беспокоиться из-за находок, потому что премия нам гарантирована.

Я спросил Мечникова о его стихах. Он не стал читать, но обещал показать стихи, которые отправлял в фонд Гугенхейма. Когда вернемся на Врата.

Когда мы закончили есть, вытерли тарелки с кастрюлей и убрали их, Дэйн взглянул на часы.

— Слишком рано будить остальных, — проговорил он, — а делать совершенно нечего.

Он посмотрел на меня с приветливой улыбкой. Это была настоящая улыбка, а не саркастическая усмешка. Я придвинулся к нему, и Мечников заботливо обнял меня. В его теплых объятиях я чувствовал себя по-настоящему комфортно и спокойно.

И девятнадцать дней пролетели для нас, как один, и часы сказали нам, что мы почти прибыли. Мы все не спали, теснились в капсуле, оживленные, как дети на Рождество, которые ждут от взрослых подарков. Это был самый счастливый мой рейс и, может, вообще один из самых счастливых периодов в моей жизни.

— Знаете, — задумчиво произнес Дэнни Р., — мне почти жаль, что мы прилетаем.

Д Сузи, которая едва начала понимать английский, вдруг выдала:

— Sim, ja sei, — и затем: — Мне тоже. — Она сжала мою руку, а я ее, но на самом деле в этот момент я думал о Кларе.

Мы несколько раз пробовали связаться по радио с кораблем Клары, но в отверстиях в пространстве, которые проделывают корабли хичи, радио не работает. Приходилось ждать, когда мы вынырнем в обычное пространство, и я смог бы поговорить с ней. Мне было все равно, что услышат остальные члены экипажа. Я знал, что хочу сказать Кларе. Я даже догадывался, что она ответит мне. В этом не могло быть сомнения. На их корабле царила та же эйфория, что и на нашем, и по той же самой причине. Поэтому у меня не было сомнений, что я услышу.

— Мы останавливаемся! — закричал Дэнни Р. — Чувствуете?

— Да! — подтвердил Мечников, подпрыгивая на сиденье из-за маленьких колебаний псевдофавитации, которые означали, что мы в нормальном просфанстве. Был и еще один верный признак — золотая спираль в ценфе каюты начала светиться все ярче и ярче.

— Мне кажется, у нас получилось, — сказал Дэнни Р., сияя от радости, и я был так же счастлив, как и он.