Хигналир (СИ)

— Не трусь, всего лишь разум чутка обжёгся. Это как на солнце глянуть и пятнышко на зрении остается. Просто имей это в виду. Не трогай ранку. К завтрашнему дню рассосется, не сомневайся.

Я вздохнул. Улицы бетонные, жители бездомные...

— Раздобудь деду сена — пускай поспит, — послышалось вдалеке.

Этот район кардинально отличается от предыдущего. Судя по внешнему виду людей, доход местных исчисляется исключительно в медных монетах, и обедают они раза два в месяц.

— Ломайте четвертую стену, чего стоите? — крикнул прораб рабочим.

— Мы ещё третью не доломали, — ответили рабочие.

— Ага, и читателю ручкой помашите, — задорно пробурчала Снолли.

Я усмехнулся и задумался о погоде. Того и гляди дождь грянет.

Пара заброшек, и вот мы на месте. Клиника “Больных и усопших”. Точнее то, что от неё осталось. Никаких признаков жизни не наблюдалось. Мы подошли с оглядкой, постучались.

Упыреобразный человек молча приоткрыл дверь.

— От Хрунью, — я показал конверт с печатью.

Мужик молча продолжал глазеть, так что я продолжил:

— Мы здесь, чтобы оказать боевую поддержку в битве с Нишиокой. Я маг.

Высунулся ещё один.

— Это чё, тот петух, которого мы вчера опустили?

Неужели это те самые дебоширы из таверны? Вот дерьмо.

— Нет, другой, которого упустили, — ненароком опустил я себя сам.

Вот, дерьмо, стоит, скалит на меня свои золотые зубы, и с этими я вляпался скооперироваться в команду?

— Это те дерьмоглоты, — шепнул я Снолли.

— Дуболомы, которые разговаривают со своими кулаками? — на ушко ответила она мне.

— Слышь, ты чё... — начал возникать один из них, но его вытолкнул с прохода другой мужик с головой размера с пень и обратился к нам.

— Это откуда у вас? От Бахара Хрунью? — спросил он.

— Да вы... стоп, это чё щас было, ты чё, ебать, — бузанул вытолкнутый.

— Ты чё... — послышалось из-за двери, и это, похоже, и не нам, будто бы там параллельно происходит не связанная с ними разборка.

— А ты чё, — обернулся пенеголовый.

— А ты чё.

— А ты чё.

Да они же бухие в дребень, рожи красные, вонючие.

— А ты чё.

— Ты, блядь, чё.

— Ты че!

— Ты че!

— А ты че!

— А ты че!

— А ты чё, бля!

— А ты, сука, чё, уёбок.

— Уёбок твой рот, сука!

— Уёбок твоя мать.

— За отца и мать буду в рот ебать!

— Ты чё.

— Ты чё.

— А ты чё.

— Ты чё.

— А ты чё.

— А ты чё.

— А ты че!

— А ты че!

— А ты че!

— А ты че!

— А ты че!

— А ты че!!!

— А ты че!!!

— А ты че!!!

— Хуй в лачо, ебало завали.

Вся эта быковальня поутихла, когда объявился лидер шайки. Это тот тип, что вызвал меня “по-мужски” разобраться. По его осанке и строгому уставному усу он походил на вояку, а по неестественно возмущённому взгляду и дисциплинированно сморщенным бровям походил на контуженного. Я протянул ему конверт, он его распечатал, прочитал, официально и с большой долей неприязни выдавил из себя:

— Что ж, добро пожаловать. Магическое подспорье как раз кстати. Противник — мастер ближнего боя, так что, пригодитесь. Проходите.

Мы прошли внутрь. Наёмников внутри оказалось почти дохрена, будто с чудищем каким биться собрались.

— Знакомьтесь, Солёный, Быкун, Шлепок, Харчок, Шептун, Шприц, Тряхун, Берцуха, Хероволк, Червствелый, Хулик, Сгусток и Виртуоз. Весь сброд в сборе. Участники озвучены, я командир отряда, можете звать меня Шипарец.

— Виртуоз? Странная кличка, — дивилась Снолли.

— Потому что бухаю как виртуоз, — он достал флягу и присосался к ней.

— Я — Фруторут, это моя ассистентка — Кьюлиссия, рады знакомству, — я пожал руку командиру.

— Будем Бакланом звать, — произнёс кто-то из толпы.

Командир отошел, а мы со Снолли пошли искать незаплёванный уголок в холле заброшенной клиники, чтобы присесть. Пердоплюи, весь пол заплевали — ступить не куда!

— А меня Козинаком кличут, — отдельно поздоровался единственный из них, кто был меньшего роста, чем я, при том что рост у меня самый обычный.

Через час-полтора отряд двинулся в губернаторский дом. Шипарец должен уладить там дела. Почти весь состав выдвинулся сопровождать своего командира, только двое остались на стрёме.

— Ты сколько раз отжимаешься? У меня брат качается, триста раз отжимается, а я особо не тренируюсь, и то полторы сотни на раз два отожмусь, — по пути приставал ко мне с дурацкими вопросами Козинак.

— У тебя есть увлечения, помимо отжиманий? — спросил я.

— Увлечения? Я люблю бить всяких человек, — прогнусавил Козинак. — А ты чё, нет?

— Нет.

— Ты чё, ебланка?

— Чем просто бить “человек”, интереснее было бы швырять в них стихиями, разве нет?

— Ты чё, ебланка?

— Да и мерзко это, касаться кулаками грязных потных человеческих телес.

— Ты чё, ебланка? — заклинило Козинака.

После полудня небо прояснело, и здесь наши пути с ним и разошлись, потому что настроение у меня настолько поганое, что в ненавистном Снолли художественном произведении по сюжету должен бушевать ураган дерьма.

В резиденции все знали Шипарца, и с опаской обходили его стороной. Снолли это тоже заприметила:

— Было сразу понятно, что Бахар влиятельный, но чтоб настолько. Посмотри, как остерегаются чинуши, боятся его ребят.

— Да, Бахар — победитель с большой буквы “б”, — кивнул я.

— “Бобедитель?..”