Хигналир (СИ)

Я встал с постели, и подошёл к окну. Снолли всё ещё спала. Судя по расположению солнца, часов девять утра. Под окном мяукал кот, возможно тот самый кто-путник. Не буду на нём циклиться, не интересует. Над Хигналиром висела тяжёлая туча, однако, несмотря на это, было солнечно, потому что туча всего одна, утром она не мешалась под лучами солнца. Со Сноллиной комнаты вид выходил не только на север, но и на запад, откуда вела главная дорожка, по которой я возвращался с Улинга. И с Миевки. Сейчас по дороге в наш дом шла бабушка с внучком. Гости все прибывают. Слева от них, в траве под деревьями играла девочка. Я что, проспал почти двадцать часов? Задвигая занавеску, я обнаружил на своей руке следы от укусов. И на другой руке. И по всему телу! Нет, клопы не причём: похожи на комариные. Странно, на окнах москитные сетки.

Тихонько закрыв за собой дверь, я вышел в коридор. Путь к лестнице вниз пролегал мимо комнаты Авужлики. Сестра была ранней пташкой, поэтому, не стесняясь, постучал к ней.

— Закрыто, — ответила Авужлика за моей спиной.

Я молча опешил.

— Только проснулся? Это видно по твоим до скуки медленным движениям. Как раз собиралась будить тебя, а то ты что-то долго спишь. О, у тебя укусы.

— Да. Как будто комариные. Блин, все чешется... кто меня покусал? — неспешно говорил я и так же неспешно чесался.

— И меня покусали, — Авужлика показала покусанные руки. — Это фантомные комары.

— Но укусы реальные.

— Фантомные не значит нереальные, они просто в другом мире, едва не едва связанным с нашим, — жестами ладоней она показывала как бы неточность предоставляемой информации.

— Вот как.

— Споквейг экспериментирует с трубкой, за которой вы для него сходили. Он уже успешно вернул дух камню ледрегона. Осваивает некромантию, говорит, ему необходимо подточить навыки для главного эксперимента.

— Вот это да. Давай обсудим это всё за чашкой супа у стола. Уж очень хочу есть, — положа руку на живот, честно признался я.

Мы отправились вниз по лестнице. Впервые по ней не спускался Споквейг.

— Фродесс и Актелл уехали к своим Бурфарвалионам по поручению Споквейга, так что готовит сегодня крестьянин, — профессионально оповестила о перестановках Авужлика, как если бы это было её призванием. — А Тьоргул Хорниксен вчера напился и нассал в колодец.

— И Окрал уехал?

— Сдался тебе этот Окрал? Что он есть, что его нет.

Немолодой парень на кухне учтиво представил нам пару тарелок овощного супа, изысканно украшенных листочком петрушки поверх. Мы понесли их в гостиную. О, чудо, там никого, все места свободны.

— Благо у всех гостей похмельдос, — я прислушался к тишине дома. — Отсыпаются.

Я попробовал первую ложку:

— М-м-м, вот это похлебка, вот это человек, вот это может. Знает, как, — одобрил я серией кивков своей безобразно взлохмаченной головы.

— Вчера Споквейг поручил найти замену Фродессу, как раз того, кто “знает и может”.

— Стало быть, тебя хвалить полагается? Кхм, — поперхнулся я в кулачок, — что ж. Кто это у нас такая умница? Авужлика умница! Молоде-е-ец! — похлопал я в ладоши.

Сестра засияла, будто её удостоили королевской награды.

— Забавно, ты назначила его и не знаешь имени.

— Знаю, но думала, тебе не важно.

— Да нет, важно. Так что ты там говорила про эксперименты Споквейга? И зачем он Бурфарвалионов к Бурфарвалионам отправил?

— Так если важно, чего не поинтересуешься, как звать?

— Хорошо, и как?

— Илох.

— Замечательно. Отличная похлебка, Илох! — заорал я ему.

В ответ тишина. Кажется, на кухне никого, он отошел. Ну и ладно. Из-за такой ерунды расстраиваться? Тьфу, ну нету и нету.

Авужлика подвинулась поближе.

— Лояльный Дархенсенам дом Бурфарвалионов согласился выслать на тренировки своих боевых животных, которыми славится их поместье, — полушёпотом поведала она. — Часть оставят у нас. Споквейг учредил новые птичьи отряды: петушиных ведьмаков, он развил в них дар ясновидения, они способны почуять угрозу за много километров; гусиных засадников, научившихся заклинанию “маскировки”; индюшиных головорезов с их боевыми кличами и заговорами, что могут в ходить в трансовое состояние кровожадности. Самостоятельные индюки, кстати, сами научились этому, и уже давно, просто они не привыкли хвастаться, в отличии от петухов, что каждый вечер крутят свои выкрутасы во дворе, сальто вытворяют, флипы, палки крутят.

— Такие результаты, и всего за несколько дней? — поразился я.

— Да, сказал, птичий проект и людской проект будут завершены после главной тренировки, что будет на выходных. Эдакий “катализатор развития”. Он пообещал всем животным, жителям и, в частности, гостям великий сюрприз, мистический, чуть ли не трансцендентный коллективный опыт, после которого у всех участников откроются особые силы, — Авужлика говорила, сама безмерно поражаясь ею же произносимым, а именно отцовскому исследовательскому умоисступлению.

— Хочу пойти и лично расспросить его обо всем.

— Он и мужская часть птичьего населения ушли за реку обучаться магическим искусствам. Вернётся к вечеру.