Хиллсайдский душитель. История Кеннета Бьянки

Последовал тяжелый вздох, после чего Бьянки продолжал:

— После того как ей вставили кляп и завязали глаза, руки, наоборот, развязали, и ей… ей было велено раздеться, что она и сделала. Так поступали со всеми девушками и их одеждой; все вещи собирали, складывали в мешок и выкидывали в мусорный бак. Всех девушек, за исключением первой, всех девушек… насиловали.

— Вы сказали «насиловали»? Разве девушки не становились сговорчивее, после того как им завязывали глаза и затыкали рот?

— Только две.

— Ну, а эта? Ведь она разделась, когда вы ей приказали.

— Да. Я вот думаю: почему она не побежала? Должно быть, когда глаза завязаны, человек не понимает, что происходит. Я сказал «насиловали», потому что этот термин использовала полиция. С ней вступили в половые сношения…

— Но я подразумевал… На самом деле я спрашивал о…

— О, я… Знаете, я тут… я тут вспомнил: борьба была, кажется, но не особенно яростная, нет.

— Было бы удивительно, знаете, если…

— Но мы были… мы были в запасной спальне… между ванной и комнатой Анджело… После… после того как Стив и Анджело, то есть я и Анджело… мое тело и Анджело… совершили с ней половое сношение, она… Ей перед этим освободили руки, а теперь снова связали и… и… ноги тоже… На шею… набросили веревку и… и задушили. Потом ее развязали…

— Развязали…

Тут Кен, тихо обращаясь к самому себе, почти шепотом произнес:

— Какая жестокость.

— Значит, потом вы ее развязали? И у вас был совершенно нагой труп девушки?

— Да, ее положили… не на заднее сиденье… Ее… положили в багажник ее машины… Я сел за руль… Анджело ехал следом в другой машине. Автомобиль отогнали по шоссе Анджелес-Крест и… сбросили вниз по откосу.

— А тело?

— Что — тело?

— Вы оставили его в багажнике?

— Тело было в багажнике, да. Не помню, чтобы я вытаскивал его, так что… Знаете, я помню, что мы положили ее в багажник… Она все еще там.

— То есть вы не… значит, в тот раз вы не укладывали девушку особым образом на откосе?

Бьянки продолжал рассказывать, как избавлялись от личных вещей жертв. Он уверял, что ничего не сохранилось, хотя при обыске в его беллингхемском доме были конфискованы подозрительные драгоценности. Полиция уже связала одно кольцо с Йоландой Вашингтон.

Беседа с доктором Орном дала необычные результаты: хотя психиатр не сомневался, что Кен Бьянки не страдает расщеплением личности, он выявил еще две составляющие сознания убийцы. Одну из личностей звали Билли; другая, появившаяся лишь ненадолго, принадлежала перепуганному девятилетнему мальчику.

И вновь трансформация была ошеломляющей. Сначала психиатр разговаривал со Стивом. Темная сторона сознания Бьянки, как обычно, поражала своей самобытностью. Рассуждая о Кене, Стив сказал:

— Он, знаете ли, чересчур мягок с бабами. Он… просто… С ними надо пожестче.

— Понятно. А Кен пожестче не умеет?

— Точно.

— Вы когда-нибудь встречались с девушкой?

— Я? Да на хрена мне!

— Вы предпочитаете отношения на одну ночь?

— Точно.

Позже Стив поведал, что с годами он изменился:

— Давным-давно, приятель, когда я был славным парнем, мне нравилось быть хорошим… Все было по-другому. Все было по-другому, потому что мы с ним держались вместе, мы дружили. Пока он не начал со мной бороться.

— Кен даже не знал о вашем существовании.

— В детстве я был его лучшим другом. Правда был. Он этого не понимал. Я мог ему помочь. Помочь отделаться от его старухи.

— У него была трудная жизнь.

— Это точно. Точно.

— Кстати. Когда вы были ребенком — вы, а не Кен, — вам доводилось убивать кошек?

— А как же, приятель. В подвале у Дэвида Мейсона. А как же! Это было круто. В Хеллоуин подбросил ее на крыльцо к одной старушке.

— Как… чем вы ее убили?

— Ножом. Просто взял нож и… готово.

— Вы всадили его в сердце, перерезали ей горло или…

— Нет, приятель, все очень просто: проводишь ножом между лап и вспарываешь. Кошка подыхает.

— А других животных убивали?

— Крыс — постоянно. Однажды собаку прикончил.

— Тоже ножом?

— Не-а, приятель, гребаной палкой. Треснул суку, треснул эту гребаную суку один раз, потом другой, потом еще, и еще, и еще, и еще… Пока не подохла. Эта сука хотела меня укусить… Ах ты вот так, значит…

Орн заставил пациента успокоиться. Внезапно в Бьянки произошла какая-то перемена. Врач попросил:

— Расскажите мне о себе. Вы Стив? Вы знаете Стива? Вы знаете Кена? Расскажите мне о себе. Как вас зовут?

Мужчина, сидевший перед доктором Орном, съежился, точно испуганный ребенок, пытающийся спрятаться.

— Не знаю, — тихо проговорил он.

— Все хорошо. Говори. Сейчас все запуталось, но ты можешь внести ясность. Очень важно, чтобы ты со мной поговорил.

Мужчина заплакал:

— Вы ведь не будете меня бить, нет?

— Нет, я не собираюсь тебя бить. Все хорошо. Я не твоя мать. Она часто тебя бьет?

— Да.

— И ты всего на свете боишься, верно?

— Да.

— Ты живешь вместе с Кеном и Стивом? И ты видел, что с ними происходит. Знаю, тебе страшно. Я дам тебе бумажный носовой платок. Бояться — это нормально. Ты можешь рассказать мне обо всем. Сколько тебе лет?

— Девять.