Химера

Джеррик с деланным и преувеличенным недоумением воззрился на юду. Потом перевел взгляд на Мичуру, поощряя его. Тот неохотно произнес:

– Думаю, мы должны рекомендовать на пост Совета тринадцати досточтимого Джеррика.

Юда снова ахнула, но тут же зажала себе рот рукой. Очокочи осторожно и несколько неразборчиво, как всегда, когда волновался, гукнул:

– А его поддержат остальные члены Совета?

Лицо Джеррика заалело от гнева, но он сдержался.

– И кто, по-твоему, Бесарион, осмелится не поддержать мою кандидатуру? – понизив голос почти до шепота, с угрозой спросил он. Вышло очень устрашающе.

– Те, кто стоял за эльбста, – честно ответил наивный Бесарион. – Гном Вигман в первую очередь. Ундина Адалинда. Гамадриада Дапн. Быть может, даже эльф Лахлан. Если не струсит.

– О последнем можно не беспокоиться, – заметил кобольд. – Он мой троянский конь в лагере сторонников эльбста, говоря на языке людей.

– Ошибаешься, повелитель Джеррик, – вмешался Мичура. – Бильяна, скажи!

– Мичура прав, – кивнула юда, чуть помедлив. – Я сама слышала, как Лахлан назвал тебя, Джеррик, пустобрехом.

– И жалким пигмеем, – мстительно добавил Мичура. – Я помню, ты говорила это, Бильяна.

– И жалким пигмеем. – тихо повторила юда, прикрыв тусклые глаза морщинистыми веками.

– Даже так? – лицо кобольда не выдало его чувств. – Хорошо, я учту это. А как насчет остальных?

– Леший Афанасий сам по себе, так было всегда, – заявил Бесарион. – Ему все равно, кто будет главой Совета тринадцати. Да и эльбст Роналд его недолюбливал. Так что лешего опасаться не стоит.

– А туди, пэн-хоу и тэнгу очень осторожны, – сказал Мичура. – Они никогда не будут рисковать, если есть хотя бы один шанс проиграть.

– Как по-твоему, Мичура, у них есть такой шанс? – со зловещей ухмылкой спросил Джеррик.

Рарог неопределенно пожал плечами. И промолчал.

– Подведем итоги нашего короткого совещания, – не дождавшись ответа, сказал Джеррик. Брошенный им на Мичуру взгляд не предвещал ничего доброго. – Я имею в Совете троих друзей, четверых потенциальных врагов и четверых, скажем так, неопределившихся. Я верно оценил ситуацию?

Все трое духов согласно закачали головами. А яростнее всех кивал Мичура, несмотря на то, что он мог бы предложить кобольду несколько другой расклад, уменьшив число его друзей и увеличив количество неопределившихся. Если бы был настолько же глуп, как Бильяна и Бесарион.

– Очень даже неплохо, – неожиданно заявил Джеррик. – Мне часто приходилось играть с более слабыми картами. И я всегда выигрывал. Не думаю, что сейчас будет иначе. Тем более, что у меня есть козырь в рукаве.

Он искренне наслаждался, глядя на недоуменные и встревоженные лица духов. Но не стал ничего объяснять. Они сомневались в нем – тем хуже для них.

– Да, и вот еще что, – сказал Джеррик, словно только что об этом вспомнил. – В самом скором времени придется заменить некоторых членов Совета тринадцати на других, более достойных. Предлагаю вам подумать над этим.

И, после короткой паузы, важно добавил:

– Жду от вас, друзья мои, предложений по кандидатурам.

Кобольд играл с духами, как старый опытный кот с сытыми зажравшимися мышами, которые были перед ним беззащитны, потому что давно уже утратили навыки выживания. Карлик предпочитал, чтобы его боялись, а не просто послушно выполняли приказы. Он считал страх окружающих более эффективным средством для достижения им, Джериком, своих целей.

Враги могли его бояться или уважать, как им вздумается. Но сторонники должны были испытывать чувство страха. Это было надежнее, полагал Джеррик.

Однако на этот раз Джерику пришлось испытать разочарование. В обращенных на него глазах членов Совета ХIII, которые собрались в полном составе через час в конференц-зале, он не видел страха. Недоумение, отвращение, пренебрежение – здесь был целый спектр чувств, но не было того единственного, который он жаждал увидеть.

В основном на лицах читалось недоумение. Всех интересовало, почему среди них нет эльбста Роналда. Они знали об экспедиции к горному озеру, в котором, по словам Джеррика, нашел свое последнее пристанище жрец с ключом от ворот, ведущих в страну богов. Но о результатах этой экспедиции они хотели услышать от самого эльбста, а не от гнусного карлика, которого почти все они презирали.

Однако Джеррик не позволил никому опередить себя прямым вопросом. Он всегда предпочитал перехватывать инициативу. Поэтому, дождавшись, пока последний из прибывших по его зову членов Совета ХIII, леший Афанасий, займет свое место за столом из черного гранита, кобольд встал и, скорбно склонив голову, торжественно произнес:

– Horribile dictu! Страшно сказать, страшно произнести! Эльбст Роналд…, – голос кобольда пресекся, словно от волнения. Но он с видимым усилием справился со своими чувствами и продолжил: – Повелитель Роналд ad patres, умер. Предлагаю встать и почтить его память молчанием. Antiquo more. По старинному обычаю.