Химеролог

– Беги влево вдоль стены! – раздался старческий голос в глубине храма. – Вход там.

Я не раздумывал над словами старика. Не мог позволить себе такой роскоши. Сорвавшись, обежал треть храма, прежде чем увидел небольшую дверь, густо обитую железными полосами. Я дернул за ручку, но она и не подумала отворяться.

Со злобы я зарядил по створке ногой.

– Не стоит ломать дверь, – посоветовали с той стороны.

Лязгнул засов, дверь слегка приотошла, и я тут же ворвался внутрь, чуть не сбив с ног старца. Он сразу же захлопнул и запер дверь.

Я прислонился спиной к стене, сполз по ней на корточки и расхохотался. Я смеялся исступленным нервным смехом не меньше минуты. Торжество, ярость и вкус победы звучали в нем. На меня нахлынул шквал, бушующий вал эмоций, и я не сдерживался, выплескивая напряжение.

Да! Я сделал это! Прорвался, задери меня шем!

Наконец я выдохнул, смахнул выступившие слезы, прислонился затылком к прохладным камням и поймал злой взгляд парня. Его уши горели красным, и он то и дело прикладывал к ним ладони.

– Не бойся, твои уши на месте, – хмыкнул я.

– Сволочь, – прошипел он.

– Пошел ты, – выдохнул я. Вступать в перебранку у меня не было никакого желания.

– Оташ, ступай отсюда, – велел старец, впустивший меня в храм. Дождавшись его ухода, он обратился ко мне:

– Только глупец или храбрец бродит по Антарии в такую ночь. Впрочем, иногда их сложно различить между собой. Иди за мной.

– Та тварь, – поднялся я на ноги, – не ворвется внутрь?

– Не волнуйся об этом, – отмахнулся он, – защита храма надежна, несмотря ни на что. И извинись перед Оташем, он действовал правильно.

Последние слова я предпочел пропустить мимо ушей.

Я пошел вслед за жрецом. Догадаться о его статусе оказалось несложно, рясы носили только служители Семерых, а черные – жрецы Тримурти. Красный пояс говорил о том что этот старик посвятил свою жизнь Риндеру.

Мы вышли в большой зал. Белоснежный мраморный пол пестрел золотыми линиями. Они разбегались в стороны и собирались в сложные узлы, формируя треугольную печать. В углах магической фигуры стояли статуи трех Спасителей.

Во главе Вират Скульптор. Окруженный стаей воронов, мрачный испещренный шрамами мужчина недовольно взирал на нас. Я почувствовал тяжесть его взгляда.

Слева расположилась Ала Проклятая. Она смотрела надменно, слегка вздернув подбородок. Вокруг нее клубилось синеватое свечение. Красивые, но резковатые черты лица придавали ей сходство с хищником, нечто змеиное чудилось в грациозных изгибах тела, в презрительном взгляде, которым она одаривала каждого посетителя. В руке Проклятая сжимала небольшой посох.

Напротив Алы стоял Риндер Связующий. На его плечах лежал плащ, скрепленный на груди замысловатой заколкой. Молодое лицо казалось серьезным и в то же время слегка насмешливым. Левую щеку пятнали небольшие ожоги и сеточка шрамов, похожая на паутину. Всклокоченные волосы придавали ему несколько небрежный вид. В руках он держал приоткрытый гримуар.

От каждой статуи под своды храма тянулся луч синеватой энергии. Она собиралась в небольшую сферу и пульсировала в такт сердцу.

Скульптор, из чьих рук вышли эти шедевры, постарался на славу. Ему удалось вдохнуть жизнь в свое творение, в полутьме храма статуи выглядели живыми. Тени играли на изваяниях, отчего казалось, что они шевелятся, разминают каменные члены, чтобы сойти со своих опостылевших постаментов.

Несмотря на великолепие, я заметил следы запустения. Обшарпанная краска, пыль и паутина в углах. Да и отсутствие людей наводило на мысли, что дела здесь идут не очень. В храмах Четверых постоянно пребывала толпа жрецов, а чаша для пожертвований не вмещала приносимые людьми дары.

Мы прошли несколько переходов и попали в небольшой зал. В углу горела печь, возле которой стояли кресла и стол.

– Присаживайся, – добродушно предложил жрец, – и погрейся.

– Спасибо, что впустили меня, – запоздало поблагодарил я. Присев к огню, протянул к нему руки, с наслаждением впитывая исходящий от пламени жар.

– Пустое, – кивнул он. Взяв со стола кувшин, он нацедил в кружку напиток и предложил мне: – Выпей. Тебе не повредит.

Я взял кружку и только сейчас заметил, как дрожат руки. От напитка исходил незнакомый аромат, и я вопросительно посмотрел на жреца.

– Сома, – пояснил он, – бодрит тело, прогоняет горести и успокаивает дух.

Я осторожно глотнул, поморщившись от непривычного вкуса, затем решительно опрокинул внутрь в себя остатки жидкости.

Вскоре меня накрыло.

Опьянение пришло плавно и мягко. Меня словно укутали теплым одеялом, отсекая от всех забот и тревог. Беззаботность и собранность – вот что я почувствовал. Казалось, что мне все по плечу и нет таких преград, которые я не преодолею. Это не было похоже на пьяный угар, напротив, я четко осознавал, что происходит вокруг. Интересные ощущения.

Старик с улыбкой наблюдал за мной. На иссушенном временем лице горели ярко-синие глаза. Они с любопытством ощупывали меня со всех сторон.

– Интересный эффект, – улыбнулся я, – рецептом не поделитесь?

Жрец хмыкнул на такую непосредственность и не спеша произнес: