Химеролог

Попрощавшись ушел в кабинет. Прошел к шкафу, вынул из него инструменты, эликсиры, приборы. Установил в центре комнаты наручи для удержания животного. С левой стороны поставил преобразователь – куб с многочисленными трубками и иголками, с правой – линзу Гренхельда, сложный прибор, позволяющий смотреть за процессами как в физическом, так и энергетическом теле подопытного. Такой прибор используют целители, и стоит он бешеных денег.

Вытащив из кармана яблоко, я достал нож и разрезал фрукт пополам. Посыпав одну дольку сонным порошком, подошел к клетке.

– Бери, дружище, – широко улыбнулся, протягивая яблоко.

Обезьяна взяла половинку и понюхала фрукт.

– Вкусно. – Я хрустнул сочной мякотью и прожамкал. – Попробуй, Хани! Тебе понравится.

Мартышке я дал имя Хани. Напоминала обезьянка одного моего знакомого из приюта.

Обезьяна лизнула яблоко и, истошно заорав, швырнула в меня куском, от которого я едва прикрылся рукой.

– Бешеная тварь! – выругался я и в отместку швырнул огрызок, тут же ловко пойманный и съеденный животным.

Взяв флакончик, я мстительно сыпанул содержимым над клеткой и отошел в сторону.

Обезьянка тревожно понюхала воздух, ее повело в сторону, и она упала, успев бросить на меня злой взгляд.

– То-то же, – хмыкнул я, выволакивая тщедушное тельце в середину трансфигурационного круга, начерченного прямо на полу. Растянул и закрепил в специальных кандалах конечности животного.

Ну что же, вот он момент истины! Горло пересохло от возбуждения, сейчас посмотрим, правильны ли расчеты. Я проверил их несколько раз, надеюсь, судьба не выбросит фортель и не превратит особь в какую-нибудь жуткую тварь.

Я сноровисто выдергивал флакончики из коробочки и помещал в гнезда в преобразователе. Наркотик, для того чтобы обезьяна не проснулась, мутаген для рекомбинации генов, флакон с питательной жидкостью, содержащей растворенные минералы и органические вещества, еще одно гнездо заняла капсула, содержащая программу желаемых изменений.

Последний компонент готовил не сам. Его предоставил варлок. Не знаю, где он достал подобное, подозреваю, что это один из старинных артефактов, найденный при раскопках, другого объяснения просто нет. Слишком сложна структура. Я пытался изучить состав, но моих знаний не хватило для этого. Пришлось просто наложить матрицу желаемых изменений на склянку – и плетение тут же всосалось внутрь зелья.

Если бы не этот эликсир, я ни за что не решился бы на столь радикальные изменения.

Аккуратно вонзил закаленные иглы в вены Хани, повернул рычажок на боковой стенке куба.

Жидкости ручейками устремились внутрь тела. Я подошел к линзе Гренхельда и посмотрел на подопытного.

Линза разложила тело обезьяны на составные части. Я видел полупрозрачные мышцы, пульсировали красноватые кровеносные сосуды, желтым цветом обозначалась лимфа, белыми волосками опутывали тело нервные волокна. Сокращались органы. Мозг светился мягким желтоватым цветом. Аура полупрозрачным коконом окружала Хани.

Эликсиры разошлись по телу, и я положил руку на грудь обезьянки. Заученное плетение-активатор погрузилось в плоть, и тут-то все и началось.

Мышцы засокращались в бешеном ритме, обменные процессы в организме начали протекать с невообразимой скоростью. Несмотря на бессознательное состояние, мартышка билась на полу. Искусанный язык вывалился из пасти. Запахло мочой.

Хани начала меняться. Заострились когти, приобретя металлический блеск. В приоткрытой пасти показались зубы, я приоттянул губу и присвистнул, увидев острый частокол клыков.

Процесс начал замедляться, я вновь посмотрел сквозь линзу и выругался. В ауре обезьянки появились прорехи. Они расширялись; еще немного – и вместо химеры я получу живой труп.

Аурогментационный щуп вышел из ладони и заметался по ауре Хани. Что же делать?

Накачка энергией источника ничего не дала. Аура отторгала ее, не желая впитывать в себя. Выматерившись, я выступил в качестве донора, решив подпитать расползающуюся ауру. Энергия потекла по щупу, дозированно выпуская сгустки в ауру животного. Она клубилась в разрывах беловатыми облачками, и развеивание слегка замедлилось.

«Словно клея кинул», – пробежала мысль в голове.

Я водил щупом по энергетическому телу Хани, скрепляя ауру. Сгустки медленно расплывались по ауре животного, отчего та слегка засветилась. Я вытер испарину и выдохнул.

После стабилизации состояния особи я вызвал в памяти плетения контроля и внедрил их в энерготело животного. Они угнездились в мозге химеры фиолетовыми жемчужинами, от них ринулись сотни усиков, слившихся с нервными окончаниями Хани.

Есть! Я сел на пол, хлопнул по коленям и расхохотался. Получилось, задери меня шем! Пусть слабое подобие настоящей химеры, поделка ученика, но получилось же!

Отсмеявшись, я выдернул из Хани иглы, сбегал за зельем и, разжав пасть химеры, влил содержимое ей в глотку.

– Эй, просыпайся! Хани, ты меня слышишь? – Я подошел к химере, но она не проявляла признаков жизни. Наклонился и ткнул пальцем в лоб.

– Вот же срань! – выругался, еле успев отдернуть руку от щелкнувших клыков.