Химеры среди нас

Из «Фольксвагена» вышли две женщины: одна явно за пятьдесят, вторая, скорее всего, не старше сорока. Блестяще! Он нашёл своё отражение в окне машины, на которой прибыл к особняку, и пижонским движением пригладил волосы на висках. Улыбнулся сам себе и потом вдруг будто бы ненароком заметил дам. Следующая улыбка, чуть смущённая, была подарена им.

– Добрый вечер, – произнёс он.

Продемонстрировав белые, выровненные брекетами зубы, Давид поправил галстук и произнёс:

– Прекрасный вечер, не правда ли?

Дамы переглянулись и игриво засмеялись. Та, что постарше, лукаво отозвалась:

– Как тут не согласиться.

– Полагаю, вы следуете к особняку? – уточнил он галантно.

Женщины кивнули и приняли его молчаливое приглашение сопроводить их к входу.

Пока они проходили внутрь, он словно бы чуть замешкался в дверях, давая себе время оценить ситуацию.

Их встречал мужчина, чей внешний вид заставил Давида испуганно отшатнуться. Лишь взглянув ещё раз, он понял: встречающий был в маске. Бежевой маске с нарисованными ресницами, бровями и даже румянцем. Глаза при этом выглядели двумя пугающими чёрными пустотами. Капюшон чёрной толстовки скрывал волосы мужчины. На груди белыми буквами было вышито «Ave Bodeni!».

Собственный мерч? Похоже, Орден учитывал современные веяния.

Прижав руку к груди, точно как Жан Боден на портрете в доме Карины, встречающий произнес:

– Verum et defensio.

– Ave Bodeni! – ответили обе дамы, повторив жест.

– Ave Bodeni, – произнёс Давид.

Этот человек определённо был кем-то вроде мажордома, стоял там, чтобы приветствовать всех вновь прибывших. О выражении его лица под маской можно было лишь догадываться, и Давид, на всякий случай желая предупредить любые подозрения, подошёл к одной из спутниц, той, что была моложе. Он положил руку на её талию.

– Пойдём? – предложил чуть ниже и тише, чем говорил обычно, отчего слова прозвучали почти интимно.

Она мягко ухмыльнулась и тыльной стороной руки коснулась его груди. Так делали многие. Давид давно заметил, что женщины любили уделять внимание его торсу: как бы невзначай хлопали, поглаживали, мимолётно касались самыми кончиками пальцев, ободряюще сжимали бицепс. Он не возражал, но порой негодовал, что не мог так же вести себя в отношении женщин: например, в разговоре, смеясь, вложить ладонь в чьё-то декольте.

Встречавший их мужчина, вероятно, решил, что трое гостей прибыли вместе, и просто склонил голову, пряча лицо за островерхим капюшоном.

Вместе с женщинами Давид прошёл к широкой лестнице, украшенной фигурами горгулий. Хотя слово «украшение» не вполне подходило к скульптурам, изображающим уродливых монстров с козьими головами, непропорционально маленькими, худосочными хвостатыми человеческими тельцами и кривыми перепончатыми крыльями.

Прежде чем подняться наверх, дамы обошли лестницу и вошли в комнату под нею. Там обнаружилась гардеробная, только вот служила она не для того, чтобы оставлять одежду.

Дамы встали перед большим зеркалом, достали из сумочек маски и надели их, завязав на затылке бархатные чёрные ленты. Давид с трудом сдержал дрожь – слишком натуралистично изготовленные, пластиковые лица, однако, оставляли ощущение жуткой безжизненности.

В углу комнаты на плечиках висели чёрные плащи из тонкой струящейся ткани: при ходьбе они должны были эффектно развеваться. Женщины взяли ближайшие к ним и накинули на плечи, застегнув латунные пуговицы в форме руки. Давид последовал их примеру. Но что делать с маской?

– О, я забыл свой кейс в машине, – вздохнул он с притворной досадой. – Придётся вернуться за маской.

– Тоже не любите местные? – понимающе отозвалась дама помоложе и махнула куда-то в сторону.

– Конечно, – кивнула её спутница, – неизвестно, кто их носил.

Давид изобразил, что обдумывает варианты.

– Но наверняка их обрабатывают после встреч? – с сомнением отозвался он.

– Скорее всего, – охотно согласилась первая, а вторая лишь фыркнула в отвращении.

Всё в их движениях и взглядах указывало на то, что «местные» маски хранились в шкафу у стены: они смотрели туда, когда говорили об этом, указывали рукой в его сторону, фыркали тоже как будто в том направлении. Давид неспешно подошёл к шкафу и потянул за ручку в форме лапы животного.

Открылась жуткая картина: на красных полках с красными стенками стояли восемь красных голов с надетыми на них совершенно одинаковыми масками.

Примеряя перед зеркалом новое лицо, Давид заметил:

– Мне кажется, мы не встречались с вами раньше.

И представился.

– Инесса, – отозвалась новая знакомая. – А это моя мама, Аврора.

– Невероятно приятное знакомство, – Давид коротко поклонился обеим.

Втроём они вышли из гардеробной и прошли к лестнице.