Хиппи в СССР 1983-1988. Мои похождения и были

На обратном пути заехали, естественно, в Питер, где остановились у необыкновенно благожелательной Мэм Сюзанны. Наутро пошли пить кофе в «Сайгон», где скучная надменная местная тусовка пока не появилась, а расположились приятные молодые люди. Был один блондин с приличным хайром, весь в черном и черной шляпе, и еще с десяток пипла (вспомнил еще Кэт-барабанщицу). Я их всех подписал на визит в Эрмитаж, в котором половина из них не была. На Ленкин и чей-то еще студенческий в разных кассах всем взяли льготные билеты и пошли шляться по музею. Зашли в залы импрессионистов и от них пошли по галерее, в которую стало светить сильное, редкое для Питера солнце через приспущенные прозрачные шторы. И в конце анфилады солнце падало на одну барбизонскую картину[51] так, что казалось, на тебя идет реальная отара овец (объекты на картине были изображены в натуральную величину). Нас этот эффект ошеломил совершенно. Из-за эффекта солнечного освещения эта картина казалась лучшей в Эрмитаже. Тот же случай с лучами, что и у Никиты Головина… Поразило еще то, что многие смотрители были очень больные психически люди. Сказали, что другие не идут сюда работать. Случай с «Данаей» Рембрандта мог бы насторожить дирекцию…

Данилов монастырь. Честнов

По возвращении из Риги я подался на заработки в начавший восстанавливаться Данилов монастырь, где можно было приходить в любое время и трудовую книжку не требовали. Такая форма работы практиковалась, насколько я знаю, впервые в Москве, так как заказчиком, в отличие от всего остального народного хозяйства в стране, было не государство, а церковь. К тому же я еще захаживал на основную работу. В монастыре меня определили в малярную бригаду, где задания давали разные, от ровного обведения контура окна толстенной кистью до составления нежного небесного оттенка, имея при этом в распоряжении для смешивания черный, белила, грязный зеленый и мерзейший прогорклый синий. Полстены монастырской покроешь пробами, прежде чем волшебные советские краски не дадут нужного, но невозможного в теории результата… Но вот для покраски привходной колокольни все же привезли финскую светостойкую розовую краску, которую в СССР не производили и которой было очень приятно красить, стоя на высоченных лесах и наблюдая сверху всю монастырскую жизнь. Советское все было некачественное. Насчет красок очень подробно это рассказывал наш бригадир, который на основной работе был специалистом как раз в НИИ красок.