Хиромантия

Оставим скитаться нашу фантазию. Иногда в снах бывает много правды. Мы иногда спрашивали самих себя, основываясь на законах аналогии, не является ли человек совершеннейшим растением? Химия учит нас, что колючки притягивают электричество. Таким образом растения пьют свет своими шероховатостями, листья – их пушком. У человека также везде «колючки»: ресницы, волосы, нос, руки, ноги – и в этом он походит на растение. Не содержит ли он в себе подобно растению и материального или сопротивляющегося начала, способного испаряться под тем или другим влиянием света и предназначенного сеять вне тела? И дыхание трех тел не будет ли иметь аналогии с кислородом, водородом и азотом, послушное таким образом тройственной мировой гармонии, неизменяемому закону творения?

И почему растение, выдыхающее днем кислород, ночью вдыхает его? Не имеет ли оно, подобно человеку, времени для отдыха, когда его благородное начало, его действительная душа становится бездейственной. Растения, печально склоняющие головки во время грозы, свертывающие свои листики при солнечном блеске, растения, которые в комнатах обращают свои ветки и отростки к свету, который они, кажется, обожают, и которые вянут и умирают, если их долго лишают наружного воздуха, – растения, имеющие привязанности и антипатии, – мужские и женские растения, стремящиеся соединиться и оплодотвориться и иногда так близко соединяющиеся, что разрознить их невозможно, – эти растения не обнаруживают ли инстинкта, чего-то вроде разума, прикрепляющего их к человечеству?

Нет ли и у них интеллектуального звездного и вещественного тела, так как и они, подобно нам, носят звездные знаки? Интеллектуальное (звездное) тело – связь, соединяющая всю природу, и человек потому так и близок к природе, что имеет это интеллектуальное тело.

В природе солнце, вращаясь над лугами, наполняет атмосферу целебными ароматами и подымает с болот ядовитые испарения, а между тем это одно и то же солнце. Свет всегда одинаково прекрасен, одинаково чист, между тем здесь он приносит здоровье, в другом месте – причиняет лихорадки.

По нашему мнению, человеческое тело представляет то же самое.

Тот же свет, проникая в мозг, становится мыслью; а проникая в органические и материальные части, он становится или интеллектуальным или материальным телом.

И тогда, смотря по тому как могущественны истечения в том или другом, человек будет иметь большую или меньшую моральную силу, больше или меньше здоровья, будет более или менее совершенен.

Если мысль позволит ослепить себя испарениям материального тела, – она станет бездейственной, тяжелой, как будто пьяной.

Если благовонные истечения мысли господствуют над туманами интеллектуального и материального тела, человек приблизится к совершенству и возвысится до высшего мира.

Интеллектуальные тела прямо сообщаются со звездным светом, который является создателем форм, источником природы, и, следовательно, самой природой, и должно заметить, что так как во всем есть гармония, то половые органы, или органы создания, как у мужчин, так и у женщин – тела интеллектуальные.

Интеллектуальные тела, сказали мы, принадлежат всем существам. Только человек имеет мысль, зависящую от превосходства его мозга, предназначенного разрабатывать эту мысль.

Только в нем свет божествен.

Мысль возвышает человека над всеми существами и мешает ему сноситься с ними (эта мысль – исключение). Это царский дворец, куда народ не проникает.

Если царь хочет узнать народ, он должен выйти из дворца и смешаться с этим народом.

Если человек хочет быть в совершенном согласии со всей природой, он должен усыпить чувства. Только той частью, которая присуща всем существам, может он гармонично слиться с ними, и эта всеобщая гармония природы есть инстинкт. Разве животные не предчувствуют бурю, землетрясение и великие наводнения? Говорят, что некоторые собаки видят призраки, и это очень возможно. Все провидцы выходят из простого народа и в большинстве случаев бывают простоваты, а иногда и совсем идиоты; сомнамбулы принуждены бывают усыпить свои мысли, чтоб читать в звездном свете. Были высшие люди, которые читали в этом свете, но им, как Парацельсу и Аполлонию Тианскому, нужно было употреблять особые средства; им было необходимо, так сказать, оцепенить свои мысли, пристально и постоянно смотря на одну точку, занимаясь одной только идеей, одним словом, остановить действие разума могущественным усилием воли.

Эти люди делали иногда удивительные открытия, ибо, теряя сознание своего существа, только на минуту, вследствие своего желания, они, приходя в себя, припоминали все, что было замечено ими во время созерцания тайн природы, в которой всасывание их мыслей дозволяло им читать.