Хирургический роман

Взяв в ладони лицо Нунции, Франко с безмерной нежностью принялся высушивать губами ее веки, прикрытые в наслаждении. Нунция вся затрепетала, подставляя лицо его жарким устам, а он покрывал поцелуями мокрые щеки, пока, наконец, не коснулся соленых податливых губ. И они ответили ему, словно только того и ждали! Он с упоением целовал ее, забыв обо всем, что пережил за последний час, он будто переместился в другое измерение.

Кровь начала медленно закипать в венах, до предела ускоряя ритм сердца. Поцелуй стремительно наполнялся страстью, превращаясь в жадный, пылкий, ненасытный. Франко запустил пальцы в ее растрепавшиеся волосы, а другой рукой обнял за плечи и крепко прижал к себе. Она, хрупкая, маленькая, безропотно и доверчиво прильнула к нему. Они самозабвенно целовались, все убыстряя темп, сталкиваясь носами, прерывисто дыша, без остатка растворяясь друг в друге. У обоих головы закружились, а тела переполнились волшебной нежностью и легкостью. Страстные импульсы дрожью пробегали вдоль позвоночника, заставляя непроизвольно и неконтролируемо вздрагивать.

Рука его соскользнула с ее плеч и жарким блуждающим движением спустилась вниз по спине. Обхватив ее тонкую талию, Франко буквально вжал ее в себя. Нунция не сопротивлялась, только сильнее трепетала в его объятиях, охваченная сладостной агонией. Уперев ладони ему в грудь, она чувствовала, как бешено колотится под ними его сердце.

Франко с трудом оторвался от нее, едва переводя дух, и посмотрел Нунции в глаза. С уст ее срывалось горячее дыхание, обжигающее его губы, глаза были закрыты в ожидании исполнения мечты всей жизни, в ожидании волшебства.

Он прикоснулся поцелуем к ее шее, и кожа моментально покрылась мурашками под его губами. Нунция еще сильнее задрожала, не в силах сдержаться, всецело отдаваясь его поцелуям, его нежности, его страсти, сама до краев переполняясь неукротимым желанием.

Испачканный кровью ее хирургический халат, шурша, соскользнул с плеч и упал к его ногам.

****

Джанкарло всю ночь не мог расслабиться и сомкнуть глаз, поскольку у Аделе оставалось низким артериальное давление, и это беспокоило анестезиолога. Обычному пациенту можно было бы ввести лекарство, повышающее давление, но Аделе носила под сердцем малыша, потому и само течение операции, и послеоперационный уход за ней сильно отличались от стандартных ситуаций: применение некоторых препаратов могло нанести вред, нарушив кровоснабжение плаценты.

Анестезиолог неусыпно следил за сердцебиением мамы и ребенка. Сердце Аделе исправно работало, беспрепятственно гоняя кровь по организму. Живым доказательством этого были теплые руки и ступни, что Джанкарло неоднократно проверял, а также заполненный мочеприемник. Маленькое сердечко выдавало около 140 ударов в минуту – как и полагается здоровому ребенку, находящемуся в утробе матери. К тому же малыш, очевидно, проснувшись после операции, пришел в бодрое расположение духа и развернул в животе активную деятельность. Он вертелся, двигал конечностями и пытался даже кувыркаться, благо место позволяло.

Джанкарло опять осторожно положил свою руку на живот Аделе и замер, с трепетом ощущая толчки изнутри. Эта скрытая от глаз бурная деятельность казалась ему каким-то таинством, которое он никак не мог постичь. Было так странно осознавать, что там внутри живет самый настоящий маленький человечек, который в тот самый момент занят своими неведомыми делами. Он никому невидим, но тем не менее он существует, живой, подвижный, с крошечным сердечком, бесперебойно снабжающим кровью его маленькое тельце… Вот он снова чем-то крохотным и круглым провел по ладони Джанкарло. «Интересно, что это было? – проплыла трепетная мысль в голове анестезиолога. – Скорее всего пятка или коленка… Хотя, может, и локоть, и плечо…» Ему вдруг непреодолимо захотелось подключить аппарат УЗИ и найти ответ на свой вопрос, но, увы, он по многим причинам не мог этого сделать.

Внезапно он вспомнил, как один из первых считал Франко сумасшедшим и предлагал прервать беременность. У него похолодело сердце, будто по нему провели чем-то ледяным, металлическим, когда Джанкарло на секунду представил, как этот невидимый человечек мог бы уже давно оказаться бездыханным в железном лотке, если бы Франко так рьяно и убежденно не отстаивал его право на жизнь. Джанкарло вздохнул и, воскрешая в памяти образ друга, мысленно горячо возблагодарил его.

– Держись там… – едва слышно сказал Джанкарло, нагнувшись к животу. – Ты ж мужик, обязан потерпеть… – добавил он, хотя не имел ни малейшего представления, с чего взял, что там будущий мужчина.

О, чудо! Ребенок энергично пихнул его чем-то в ладонь.