Хирургический роман

Джанкарло, всю жизнь имеющий дело с состоянием пациента, пограничным между жизнью и смертью, столько раз вытащивший больных с того света, казалось бы, должен был привыкнуть к своей работе и никогда не терять спокойствия. В общем-то, всегда так оно и было, но данный случай выходил за рамки обыденности. Пациентка пару часов назад окончательно перестала быть для него «просто какой-то пациенткой». Она и ее ребенок вдруг приобрели для Джанкарло огромное значение, хотя у него не было ни секунды времени, чтобы осознать это и принять. Осознание пришло только сейчас, в самый страшный момент.

Он напрягся, словно до предела натянутая струна, готовая либо лопнуть, либо радостно и громко завибрировать, в зависимости от результата. Медленно и глубоко дыша, не позволяя дрожать рукам, он принялся осторожно надавливать на болевые точки Аделе. Она не реагировала и не дышала, и только регулярная кардиограмма пока оставляла надежду.

Внезапно что-то изменилось – тот момент, когда пациент либо начнет дышать самостоятельно, либо Джанкарло придется вступить в борьбу за жизнь.

Пульс пропал.

Франко в ужасе впился взглядом в побледневшее лицо анестезиолога. Тот принялся проводить какие-то немыслимые манипуляции, но Франко не видел этого, он только смотрел на лицо друга, напряженно вслушиваясь в звуки кардиомонитора, ожидая восстановления сердечной пульсации, как манны небесной.

Сколько бесконечных секунд – или часов – длилась агония, Франко не мог бы сказать наверняка. Столько времени опекать пациентку, провести операцию и потерять ее на этапе вывода из сна – это было бы катастрофой! Но еще худшая катастрофа случится в жизни Джанкарло… Франко очень четко понимал, что если Джанкарло придется пережить подобную ситуацию вторично, он не справится, и Франко вместе с пациенткой потеряет также и друга. Но на этом этапе хирург ничем не мог помочь анестезиологу, только невмешательством, и эта беспомощность убивала его, терзала, будто шипы колючей проволоки, вцепившиеся в сердце. Франко с трудом сохранял самоконтроль.

И вдруг: «тук-тук, тук-тук, тук-тук, тук-тук» – раздалась пленительная музыка сердцебиения.

– Аделе, дыши! Дыши! – в приказном тоне умолял Джанкарло, глядя вниз. – Прошу тебя, дыши!

Франко молниеносно перевел взгляд на девушку. Глаза ее, широко распахнутые, были устремлены на Джанкарло, грудь тяжело вздымалась, изо рта торчала трубка, а Аделе, похоже, пыталась ее инстинктивно вытолкнуть.

– Дыши еще, еще! Дыши! – повторял Джанкарло, напряженно следя за ее поведением и время от времени переводя взгляд на пикающий монитор.

Аделе послушно исполняла приказания – и ритм сердца выровнялся, дыхание стало регулярным. Джанкарло предельно аккуратно достал трубку. Аделе прерывисто дышала, не в силах говорить, а он взял ее за руку, обессиленно оперся на локти на операционный стол, уронив голову, не обращая никакого внимания на присутствующих в палате коллег, и прижал руку девушки к своим губам. На миг всем показалось, что анестезиолог вот-вот лишится чувств. Или разрыдается. Адреналин стремительно выплескивался из него, лишая сил, разума, самообладания. Он застыл с закрытыми глазами, словно изваяние, прильнув губами к ее руке, не шевелясь, не издавая ни звука.

Через мгновение, совершив над собой нечеловеческое усилие, Джанкарло поднялся, едва переводя дух, и открыл глаза. Они лихорадочно блестели.

– Аделе, все позади, – прошептал он дрожащими непослушными губами, на которых появилось подобие улыбки.

– А… мой… малыш? – хрипло спросила она.

– С ним все в порядке, – заверил Джанкарло. Голос начал возвращаться к нему, ровный и уверенный.

– Спасибо тебе… – слабо улыбнулась Аделе.

– Скажи спасибо Франко, – поднял он голову и взглянул на друга с безмерной благодарностью.

Франко приблизился к койке, с удивлением обнаружив, что ноги его плохо слушаются, дрожа и подгибаясь. Аделе повернула голову и посмотрела на хирурга.

– Я провел операцию, а спас тебя Джанкарло. Именно он сейчас достал тебя с того света, – натянуто улыбнулся Франко.

Аделе перевела взор на анестезиолога, все еще сжимающего ее руку. В глазах ее к благодарности, с которой она посмотрела на Франко, начало примешиваться какое-то новое выражение, нежное и трепетное. И вдруг Джанкарло ощутил движение ее руки в своей ладони: Аделе переплела свои пальцы с его пальцами, как сделала это перед операцией, а глаза ее засияли волшебным светом.

Отступив на шаг назад, Франко отдалился и, повернувшись к медсестре, тихо сказал:

– Переводите в палату интенсивной терапии.

Потом подошел к Нунции. Она безмолвно и неподвижно стояла в сторонке, невидящим взором глядя на Аделе и Джанкарло.

– Пойдем, – взял Франко ее за руку, и она послушно, словно во сне, пошла за ним.