Хищники [сборник]

Когда подчинённый вышел, Кунцевич открыл рапортную книжку филёров и углубился в чтение. Шпики дали своему поднадзорному псевдоним «Кролик». Всю неделю наблюдения Кролик жил обыкновенной жизнью невысокого полицейского чина — являлся на службу к десяти, сидел в кабинете, выезжал на места происшествий, ходил в тюрьму. Чем конкретно занимался начальник внештатного сыскного отделения в помещении полицейского управления установить не удалось — слежка там была невозможна. Вечерами Набатов либо пьянствовал в ресторане, либо играл в карты в Коммерческом собрании. В минувшее воскресенье ездил на Петербургскую сторону, на Малую Зеленину, где и заночевал в небольшом домике. Дочитав до этого места, Кунцевич вновь позвал к себе Гаврилова.

— Вас, господин сыскной надзиратель прозвище Набатова не смутило?

— Прозвище?

— Вижу, что нет. В общем, так. Езжайте теперь же в Кронштадт, снеситесь там с помощником пристава Бестемьяновым. Встречаться с ним надобно скрытно, лучше у него на квартире, как я понял, он там ежедневно обедает, я запишу вам адрес. Попросите Бестемьянова раздобыть фотографическую карточку Набатова. Может быть они всем управлением снимались в честь какого-нибудь праздника, может быть он на свидетельство фотографию делал — он же у них заведует сыскным делом, ходит в партикулярным, стало быть имеет свидетельство с фотографией[46], в общем, поищите. Как только раздобудете снимок, дуйте в «Золотую Ниву», покажете карточку половому и швейцару. Кроме того, скажите Алексееву, чтобы подготовил от моего имени запрос в Управу о принадлежности дома на Петербургской, в котором ночевал Набатов. Пусть Алексеев съездит туда, аккуратно поспрашивает соседей. Только очень аккуратно! Вот вам на извозчиков. И в другой раз, обращайте внимание на особые приметы разыскиваемых.

— И половой, и швейцар узнали в Набатове собутыльника Серикова. Дом на Малой Зелениной достался сыскному околоточному в наследство от тётушки. От дома до места обнаружения трупа Серикова меньше трёхсот саженей.

— Постановление на обыск нужно? — спросил Филиппов.

— Что мы там можем найти? Следов крови не обнаружим — околоточного задушили. Его платье? Ну не совсем же они дураки, чтобы хранить такие улики! Нет, обыск сейчас не нужен, мы его только спугнём.

Надворный советник заложил руки за спину и стал ходить по кабинету.

— Триста саженей, дистанция невеликая, — начальник остановился, — но даже такое расстояние тащить труп человека в одном нижнем белье не совсем сподручно, вы не находите? Наверняка они его на извозчике везли.

— Я даже знаю, на каком, — сказал Кунцевич. — Жаль только, что спросить его покуда не получится. Кстати, — сыскной чиновник вспомнил про бандершу, — как вам удалось Могилевскую так долго у нас продержать? Прокурорский надзор не замучил?

— Вы знаете, я сам удивлён. Отсидела вся их компания шесть дней, до сознания их довести не удалось, и я уже и постановление об освобождении подготовил. Но тут приезжает ко мне товарищ прокурора, да не суда, а палаты[47], его превосходительство действительный статский советник Карл Фёдорович Том, и начинает, исподволь так, расспрашивать о ходе розысков по делу Серикова. Я обо всём, естественно, доложил. Рассказал и о затруднении в возбуждении дела по факту вашего ограбления. Том тогда и говорит: «Вы, голубчик, будьте любезны, поспрашайте-ка ещё эту жидовку и её клевретов, да понапористей, авось сознаются». «Так они же жалуются, ваше превосходительство, — говорю, — мне уж и предупреждение было от господина участкового товарища прокурора». «Я с ним поговорю, более он вам предупреждений слать не будет, держите этих господ взаперти столько, сколько надобно будет». Сказал и удалился. В общем, выдал индульгенцию.

— Интересно, с чего бы это он так? Неужели Могилевская ему дорогу перешла? Или может ирландка господина действительного статского советника дурной болезнью заразила?

— Если и заразила, то нам на пользу. И хватит чина четвёртого класса обсуждать, давайте лучше дело обсудим. Что думаете предпринять?

— Ещё раз со всеми поговорить хочу, и начну, пожалуй, с Петлина.

— Со швейцара?

— Он не только швейцар в «Порт Артуре», но и сожитель Могилевской. Гаврилов это у ирландки узнал.

— Да, он докладывал. Вы считаете, что Петлин причастен к убийству околоточного?

— Посудите сами: Сериков хоть и не богатырского телосложения, но мужчиной был вполне корпулентным, такого в одиночку удушить сложно, во всяком случае Набатову.

— Так Попов ему и помог!