Хищный зверь

Из пропасти, куда провалилась Сабина, ее вытащили сильные толчки: она чувствовала, что ее встряхивают со всей силы, но сама была где-то далеко. Невероятным усилием приоткрыла глаза и заглянула в мир живых, сначала различив острый запах пепельницы, а потом размытое, словно плывущее в воздухе лицо Джимонди, который озабоченно на нее смотрел.

Сабина встряхнулась, попыталась широко открыть глаза, но у нее ничего не вышло. Потом она узнала голос Фабио, обернулась на голос и увидела, что он стоит возле кровати, в форме, а рядом с ним — его постоянная коллега по группе. В ногах кровати стоял еще кто-то, но сначала различить их Сабина не могла, а они постепенно начали превращаться в пожарников, которые пропускали санитаров «Скорой помощи».

Это казалось абсурдным сном, но все ощущения мало-помалу становились четче. Какой-то тип с надписью «Врач» на куртке задал ей несколько вопросов, на которые она отвечала спокойно, все еще не понимая, что произошло. Через несколько минут раздался шум, как от дизеля восьмидесятых годов, и Сабина поняла, что кто-то, наверное, подумал, что она мертва, и позвал на помощь. Эта мысль так ее взволновала, что она почти пришла в себя. Будильник показывал 6:45 утра. Но финальную порцию адреналина она получила, когда догадалась, что это были первые часы следующего дня, а не того, когда она должна была дать свидетельские показания, а потом явиться на беседу к комиссару полиции.

— Какой сейчас день? Скажите мне, какой сейчас день? — порывисто, почти в истерике крикнула Сабина.

— Успокойтесь, доктор. Сегодня вторник. Как вы себя чувствуете? — Джимонди говорил с ней отеческим тоном.

— Но… как такое может быть?

В этот миг рассудок пронизала четкая и трезвая мысль и в ответ на непреодолимый инстинкт Сабина приподняла край пухового одеяла и взглянула себе между ног. В нос ударил резкий запах мочи, и тот факт, что других запахов не ощущалось, ее не успокоил.

— Выйдите! Пожалуйста, все выйдите из моего дома. Я в полном порядке, и мне сейчас никто не нужен.

Фабио счел своим долгом подойти к ней, и она разрешила, но знаком попросила держаться в отдалении.

— Сабина, что случилось? Мы испугались до смерти.

— Я просто приняла снотворное, Фабио. Всё в порядке. Будьте так любезны, выйдите, пожалуйста, пока я привожу себя в порядок.

Он печально повернулся и пошел к выходу, за ним — Джимонди и его коллега. Сабина смотрела на них, и чувство вины пересилило в ней чувство стыда, а потому она сказала убитым голосом:

— Я прошу прощения у всех; мне действительно очень жаль, что так получилось. Я не хотела вас пугать…

За всех ответил врач, все еще стоявший рядом:

— Не волнуйтесь, синьора. Но не просите меня выйти, я должен закончить осмотр.

Теперь уже стыд помог ей окончательно проснуться. Несмотря на оцепенение, которое все еще не отпускало мозг, Сабину вдруг осенило: все они, наверное, решили, что она пыталась покончить с собой.

— Прошу прощения, доктор, вы правы. Но поверьте мне, это совсем не то, о чем вы подумали. Я не спала две ночи и вчера вечером — вернее, позавчера вечером — решила прибегнуть к помощи химии. Вот и всё. А теперь, если не возражаете, мне очень надо помыться…

— Я вам верю, не волнуйтесь. А что вы приняли? В каком количестве, есть ли у вас упаковка?

— Нет, я взяла лекарство у моего друга. Думаю, это снотворное на базе бензодиазепина. Я выпила две таблетки.

— Ваш друг медик? С ним можно связаться?

— Да нет, ну какой он медик… Более того, если уж начистоту, то я эти две таблетки у него стащила. А теперь по глупости натворила дел… Меня это очень мучает, доктор. И я умираю с голоду.

— О! Вот это прекрасная новость. Идите под душ, поешьте и ни о чем не волнуйтесь. Единственное, что надо будет сделать, это вставить окно в гостиной: чтобы войти, пожарные его выбили.

— Никаких проблем. Я сама во всем виновата и не буду ни на кого в обиде.