Хищный зверь

— Пока твоя любимая женщина доказывала другому, что всерьез собирается нарожать ему детей, ты вернулся домой, где у тебя, возможно, находилась одна из давних клиенток из Чивитавеккья. Вы время от времени развлекались, она многим была тебе обязана, как, впрочем, и все остальные. Может, муж был на работе в этот вечер, и она тебя преданно поджидала, как не раз поджидала и я. Ты вернулся, сказал, что у тебя непредвиденные обстоятельства, но успел быстро дать ей то, чего она ждала. А потом попросил взять твою машину, поехать на ней к себе домой, побыть там пару часов и вернуться. Она, не моргнув глазом, выполнила и то и другое, и, наверное, по возвращении заработала себе еще один значок на обратную сторону досье. Скорее всего, ты сунул свой телефон ей в сумочку или спрятал в машине, чтобы его табуляграммы, сопоставление номерных знаков машин и платежи по карте сбили с толку полицейских и карабинеров, которые занимались расследованием. Ты знаешь, как мы работаем, и знаешь, как нас надуть. Я видела, как ты ловко это проделал, когда Мусти «ограбили» на разъезде и свой телефон ты «забыл» у Катерины. Или когда «некто» напал на Антонио и порвал ему ухо. И твой телефон, и машина на этот раз тоже оказались у дамы, может, той же самой, что и вечером в Париоли, а может, у другой, из тысяч тех, кто обязан тебе жизнью. Кто бы она ни была, но я тогда позвонила тебе, и она по ошибке ответила. А из твоей суперустановки доносились хиты восьмидесятых годов.

Нардо снова притих.

— На другой машине, которая не могла привести к тебе — возможно, на той же самой, на которой ты несколько дней назад вывез Сильвию и ее сына из этого дома, — ты вернулся в Париоли. У тебя было время подумать, но эти мысли, вместо того чтобы тебя успокоить, возбудили в тебе инстинкт раненого самца. Ты его распознал, попытался преодолеть, но не смог, потому что, когда яблоко отделяется от яблони, оно падает, верно? Это законы физики, и ты решил предоставить им действовать своим чередом. Менее развитая часть тебя самого взяла верх, а более современная подчинилась. Ты столько раз препятствовал тому, чтобы это происходило с другими, но в тот вечер никто не смог воспрепятствовать тебе самому.

Нардо, по-прежнему никак не реагируя, поднял руку, как в школе, когда надо о чем-то спросить учителя:

— Слушай, Сабина, брось ты эти «советы покупателям»[24], если можешь. А мне очень срочно надо пописать.

Она печально смерила его взглядом, не веря своим ушам. Ну да, на телевидении была такая практика: прервать рассказ на самом интересном месте, чтобы запустить рекламу, но в данном случае Сабина сочла это оскорбительным. Она в растерянности кивнула и, когда он поднялся с дивана, слегка поморщившись от боли, тоже встала, хотя не могла решить, в какую сторону двинуться.

Нардо успокоил ее ледяным тоном:

— Не волнуйся, я никуда не убегу. Ни за что на свете не откажусь досмотреть финал этой серии. И поверь мне, на ближайшие тридцать лет у меня не намечено никаких дел.

Сабина вернулась на диван и глубоко вздохнула. Профессиональная деформация не позволила ей упустить из виду, что тридцать лет — это максимальный в Италии срок за предумышленное убийство с отягчающими обстоятельствами, даже в том случае, когда обвиняемый проходит по сокращенному варианту следствия.

Нардо не появлялся минуты две. Сабина услышала шум спускаемой воды, потом бульканье крана, и в дверях появился Нардо, как всегда, с улыбкой. Он с трудом сел на то же место. Рубашка у него была чем-то выпачкана: то ли кровью, то ли сукровицей или лекарством, просочившимся сквозь повязку. Устраиваясь на диване, он сказал:

— Прошу прощения. Продолжай, пожалуйста. Мы остановились на том, как я, разгоряченная и рассерженная обезьяна, вернулся в Париоли.

Это могло показаться насмешкой, но голос у него звучал так спокойно, и весь он был такой привычный, что ей не удалось обидеться на него за это вмешательство в ее повествование.

— Итак. В это время все спали, но у тебя были ключи, и ты вошел бесшумно. Ты по разным поводам много раз бывал в этом доме и хорошо его знал. И собака тебя узнала, ты совсем недавно трепал ее по загривку. И она не залаяла, даже завиляла хвостом. Ты знал, где лежит пистолет, взял его и зарядил.

Если Гайя не может принадлежать тебе, пусть не принадлежит никому. Сколькими смертями мы заплатили за эту извращенную, непобедимую мысль тысячелетней давности? Ты вошел в спальню, поднял Карло за волосы, а он этого даже не заметил, потому что последовал твоему совету. Гайя неподвижно лежала к тебе спиной. Ты не знал, что она тоже под наркотиком, но это тебе было уже неважно. Ты воспользовался ситуацией, открыл рот Карло, выстрелил и убил его.

Пауза. И снова никакой реакции, Нардо и глаз не поднял. Сабина не придала этому значения и снова заговорила: