Хищный зверь

— Нардо, я знаю, что ты гораздо больший следователь, чем я. Если не возражаешь, я бы хотела услышать твой отзыв. Обвинение, которое я тебе предъявила, основываясь на своих выводах, выдерживает критику?

Вопрос прозвучал с притворной наивностью, однако за ним скрывалась проницательная и тонкая стратегия. Нардо ее моментально уловил, но предпочел остаться в игре.

— На мой взгляд, у тебя много косвенных улик, но нет никаких доказательств. Если вдуматься, то есть лишь предположения и догадки, насколько твоя история близка к истине. К тому же я придерживаюсь мнения, что пятиться назад, чтобы отыскать доказательства, будет очень затруднительно. Процесс, возможно, будет долгим, и за ним обязательно последует оправдание.

— Это потому ты так спокоен?

— Я всегда спокоен, Сабина. Я хорошо знаю свое дело, но не увиливаю от ответственности, как сделал однажды в прошлом. Ты это знаешь, а потому будь спокойна хотя бы за это.

— Согласна. Но ты поверишь, если скажу, что я оптимистка и смогу взять с тебя подписку о невыезде с сегодняшнего вечера… если хочешь, конечно?

— Пожалуй, да. Я знаю, что ты молодец. Лаура?

— Именно.

Лаура Марафанте, подруга из Чивитавеккьи, которая могла обеспечить Нардо алиби на ночь убийства. Сабина нашла ее в картотеке центра шиацу. Речь шла о давней клиентке. Когда-то Нардо помог ей избавиться от чересчур назойливого бывшего жениха, и потом она вышла замуж за другого. Они сохранили великолепные отношения, он довольно часто ее лечил и, судя по отметкам на спинке обложки досье, они имели постоянные сексуальные контакты. В ту ночь он, должно быть, позвонил ей в порыве гнева, а она, как поступала уже не раз, помогла своему личному супергерою, не раздумывая и не задавая лишних вопросов. В ее профиле на «Фейсбуке» без конца звучала музыка восьмидесятых годов, и вполне возможно, что именно она помогала Нардо в случае, когда Антонио оторвал ухо своей возлюбленной. Когда ее вызвали как свидетельницу, Лаура дала ложные показания, и Сабина это знала. До тех пор пока ты думаешь, что твой супергерой, любовник и конфидент нуждается в твоей помощи, чтобы сеять семена справедливости иным способом, а не так, как поступили с тобой, ты ему не откажешь. Если же говорят о соучастии в двойном убийстве и об агрессии, переросшей в тяжкие телесные повреждения, то, наоборот, не выдерживают никакие дружеские узы. Лаура рискнула кинуться в самую гущу событий, рискнула попасть в руки мобильного отряда, а потом в тюрьму. Что еще того хуже, — увидеть на первой странице статью о своей тайной связи с монстром. А вот в этом случае она конкретно могла лишиться и мужа, и работы, и кто знает чего еще.

Надо было тогда оставить в стороне алиби и пройтись в обратном порядке по всем телефонным переговорам с Гайей — кто знает, сколько народу годами видели их вместе на улицах Рима. А потом, покопавшись в архивах, доказать агрессию Нардо по отношению к десяткам и десяткам других мужчин, поверженных, как на войне, хотя они того и заслужили. Одновременно вполне можно было бы доказать явные нарушения Уголовного кодекса, которые он себе позволял. И тогда случайная судебная баталия не была бы проиграна, едва начавшись, а обвиняемый не сидел бы спокойно в камере, дожидаясь решения.

Нардо тоже прекрасно понимал важность такой развязки, настоящего слабого места во всем деле. Как-то уж слишком безмятежно он заговорил:

— Прекрасно, Сабина. А теперь объясни мне, почему ты до сих пор меня не задержала, а главное — почему даже не собираешься задерживать?

Она улыбнулась. Сам факт, что положение Нардо полностью прояснилось, а он все равно пытается его обсуждать с безмятежностью, которая его выдает, только подтвердил то, чего она и ожидала. Ее ответ прозвучал серьезно, спокойно и резко, как выстрел:

— Потому что на самом деле ты хочешь, чтобы я тебя задержала. У тебя и чемодан уже собран. Однако на этот раз мне тоже хочется тебя удивить.

Он улыбнулся широкой обезоруживающей улыбкой. Сабина ответила на улыбку и продолжила:

— Я полицейская ищейка, Нардо, и со смертью на «ты». Я прекрасно знаю, что инстинкт убивать себе подобных заложен в каждом из нас изначально. В этом смысле мы все потенциальные убийцы. В Венеции я однажды полдня проговорила с парнем, который в этот день убил своего отца. Более пятидесяти ножевых ран. Если б я не знала этого точно, я его ни за что даже не заподозрила бы. Он выглядел как нормальный человек, даже симпатичный. Но это его не оправдывает, и это не оправдывает тебя. И в глубине души я никогда не прощу себе, что была так близка с убийцей.

Нардо покачал головой и еле заметно, загадочно улыбнулся. А Сабина снова решительно заговорила: