Хищный зверь

После завтрака, прошедшего за болтовней ни о чем, просто ради удовольствия быть в компании, оба сели в «Альфа Ромео» Нардо и отправились в Римский суд. На сегодняшнее утро было назначено слушание дела о том, с кем останутся дети Розанны. Борьбу за детей затеял ее бывший муж Антонио. Быстро побежав глазами копии судебных документов этого джентльмена, Сабина словно опять перенеслась в свой кабинет в Париоли. Там она каждый день до тошноты возилась с бумагами паршивцев такого сорта. Он был осведомителем, «сынком» одного из криминальных кланов Калабрии. Ей не составило большого труда понять, что на самом деле Антонио — всего лишь один из тех мошенников, что добывали сведения для службы защиты исключительно ради собственной выгоды, и, что еще того хуже, в этих сведениях не было ничего, что могло бы заинтересовать полицию. Нардо оценил ту ловкость, с какой Сабина ориентировалась в этих кругах, не свойственную ее коллегам того же звания и положения, и рассказал ей одну совершенно иную историю, о которой, исходя из судебных документов, можно было только догадываться. Это была история о немотивированных и жестоких преследованиях, об омерзительных деяниях, продиктованных только ревностью и жаждой власти. Мужчина годами жестоко обращался с матерью своих детей, с которой был знаком еще со школы, а потом, когда она нашла в себе мужество вырваться из этой безысходной ситуации и бежать на север, его вдруг «осенило», что он ее «любит». В то время, пока она находилась под защитой правосудия, оба бывших супруга, особенно если речь шла о детях, встречались только на официальной территории и только в присутствии полицейских и под охраной карабинеров. Но едва только Антонио сочли раскаявшимся, он снова взялся за свое и принялся истязать жену, словно она была единственным, что осталось от его невеселой жизни. В большинстве случаев ему удавалось к ней приблизиться, обходя запреты закона, играя в основном на ее добросердечии и прикрываясь детьми. Пару раз такие встречи прошли спокойно, по четкому сценарию, зато следующие превращались в настоящие побоища. В результате Розанна оказывалась в больнице, Антонио — в тюрьме, а безутешных заплаканных детей передавали либо родителям матери, либо в дежурные благотворительные учреждения.

Нынче утром очередной судья, приглашенный сказать свое слово в этой бесконечной истории домашнего насилия, должен был лишить Антонио родительских прав и передать детей на воспитание матери окончательно и бесповоротно. Оба бывших супруга были обязаны присутствовать на слушании, но рассчитывать на приличную охрану со стороны гражданских служб безопасности не приходилось. У входа стояли всего двое карабинеров, и это на тридцать-сорок залов заседания и кабинетов, которые работали одновременно.

Сабина ощутила себя раздавленной, читая документы дела и краем уха слушая бесстрастный рассказ Нардо, который умудрялся еще воевать с бешеным утренним трафиком. Всем давно известно, что бедам конца не бывает, но по сравнению с тем, что перенесла Розанна, ее собственная история с преследованиями казалась сущим пустяком. Как полицейская дама с высоким положением, которой она себя осознавала, сейчас Сабина оказалась абсолютно бессильной. Антонио и Розанна являли собой стереотип скверного функционирования всей системы правосудия и той легкости, с какой любой преступник, даже самый отпетый, при хорошей поддержке может действовать, как рычагом, юридическими институтами, существующими только на бумаге. Все это неоспоримо доказывает, что современная юрисдикция неприменима к таким тяжелым случаям и преследует главным образом личные интересы весьма сомнительного свойства.

Когда Сабина впервые увидела Розанну, Нардо еще только-только входил в ее жизнь. Последний фингал Антонио поставил ей во время «защищенного» свидания с детьми, когда набросился на нее с обвинениями в измене. Мало того, что он ударил ее по лицу, он еще почти оторвал ей ухо, когда тащил за него через всю комнату, а оперативницы не успели его вовремя нейтрализовать. Этот проступок сочли недостаточным, чтобы в очередной раз заключить его в камеру (полиция слишком поздно вмешалась, поскольку была далеко от места преступления, а потому смогла только сделать заявление), но его хватило, чтобы Антонио утратил последние остатки надежды вернуть жену. Одна из представительниц социальной службы тогда посоветовала Розанне обратиться к Нардо, весьма успешному «массажисту» и своему старому знакомому. Тот выслушал ее и осмотрел, а потом предложил защиту и гостеприимство. В это утро он должен был стать ее живым щитом, на тот случай, если бывший супруг и отец ее детей снова впадет в бешенство.

— Нардо, но ведь дело может кончиться кровопролитием.

— Возможно. Но я, то есть мы, обставим всё таким образом, чтобы это не оказалась кровь Розанны или, не дай бог, наша.

— Что ни полиция, ни карабинеры не станут ее защищать, это я понимаю. На сегодняшний день у них такого права нет. Но мне непонятно, как это дойдет до простого гражданина.