Хищный зверь

Обе женщины, взволнованные приходом хозяина дома, старались делать вид, что ничего не происходит, и продолжали смотреть телевизор, пока Нардо принимал душ, обрабатывал рану и аккуратно подстригал бороду электробритвой. Сабина вовсе не была уверена, что именно Розанна была причиной ночных подвигов Нардо, но, как ни странно, это ее больше не интересовало. Девушка коротко, с недомолвками рассказала ей свою историю, которая явно заслуживала самого пристального внимания Нардо, и даже более того.

Он вернулся через четверть часа, босиком, в тенниске и чистых шортах. В руке у него дымилась чашка с каким-то напитком, а сам он благоухал чистотой. Щека была заклеена пластырем, и он не отказал себе в удовольствии немного пригладить гелем волосы, несмотря на то, что было уже очень поздно. Вся усталость очередного дня охоты, казалось, слетела с него, и он снова был готов принять любой вызов. Он попросил у дам разрешения выключить телевизор, достал виниловую пластинку «Битлз» Abbey Road, которой очень дорожил, — еще той самой эпохи, в «родной» записи 1969 года, — и поставил ее, чуть убавив звук. Потом повернулся к Розанне.

— Розанна, завтра у тебя будет очень важный день, почему ты до сих пор не спишь?

— Ты прав, Нардо, но я волнуюсь, потому и не могу заснуть.

— Понимаю. Я тебе приготовил ромашковый чай, а еще советую принять снотворное. Поверь мне, будешь спать, как младенец, а назавтра встанешь бодрой и готовой к подвигам.

— Нардо, ты же знаешь, что я и дерьмо съем, если ты попросишь.

Все трое рассмеялись. Розанна умело манипулировала своей врожденной вульгарностью и часто казалась смешной и циничной, что свойственно людям очень умным. Она взяла белую таблетку, которую ей протянул Нардо, и сразу ее проглотила. Потом помахала им рукой и исчезла в своей комнате, оставив за собой еле заметный след дымящегося ромашкового чая.

Нардо протянул Сабине руку, поднял ее и проделал с ней несколько па под последние звуки Come Together, песни, которой открывается последний «прижизненный» альбом «Битлз». Она не сопротивлялась, наслаждаясь свободным потоком энергии, вливавшимся в нее, и слишком неожиданно прерванным.

— Итак, как дела, моя девочка?

— Неплохо, мой мальчик. Я подняла голову.

— И тебе по-прежнему не хватает твоего Роберто?

— Конечно, не хватает. Было бы странно, если б это было не так.

— Это точно. Ты уже говоришь, как я. И ты непрерывно проверяешь мобильник?

— Клянусь, почти не проверяю.

— И как часто тебе хочется его проверять?

— Примерно каждые семь секунд. А вчера хотелось каждые шесть.

Они расхохотались, довольные, что говорят на одном языке. А потом заговорила Сабина. Ей было необходимо срочно высказать ему все, что не удавалось высказать в предшествующие дни.

— Нардо, это нормально, что Роберто совсем замолчал после того последнего сообщения, на которое он, кстати, так и не ответил?

— А мы не знаем, ответил он или нет. Может, и ответил, но ты ничего не получила, потому что сразу его заблокировала.

— Ладно, это верно. Но потом он даже не пытался меня найти.

— И тебе это не по нраву, понимаю; это естественно.

— Ну, как сказать… но ответь на мой вопрос: это нормально?

— Хотя и нечасто, но это случается. Ненормальным было то, что он вытворял по отношению к тебе. Помнишь, я даже усомнился, не псих ли он? И вообще, он ли это был.

— Да, помню. Думаю, это был он, а послание могло сыграть скверную роль… Как думаешь, он снова начнет?

— Не знаю.

— Но ты не можешь ответить «не знаю». Я тебе запрещаю, черт тебя побери!

Сабина сказала это, смеясь, словно шутливо жаловалась на плохо оказанную услугу. Нардо, чтобы подыграть ей, тоже засмеялся.

— Это мы еще посмотрим, начнет он снова или нет, Сабина. Посмотрим.

— Ладно, ты прав… однако… как бы это сказать… я…

— Я знаю, девочка. Тебе это все наскучило.

— Это настолько видно?

— За милю, как говорится. Но это хорошо. По мне, так если человек заскучал, это серьезный признак.

— То есть?

— Все мы — крокодилы, что ты на это скажешь?

— Нет, я бы этого не сказала…

— Молодец. Крокодилы могут очень быстро рвануть с места, хотя перед тем часами лежат неподвижно, глядя перед собой в одну точку. Знаешь почему?

— Не-а, просвети меня.

— Потому что не боятся охотников, у них слишком сильный бросок. Они способны есть один раз в неделю, а их охотничьи приемы практически безошибочны. Это позволяет им выживать в любых условиях, даже в тех, которые привели к вымиранию динозавров.

— Но ведь мы же всего-навсего голые обезьяны, верно, маэстро?