Хищный зверь

— Ясно. Однако многие мои клиентки говорили, что при разрыве отношений, изменах и прочих изменениях реакция, хотя бы минимальная, не только оправдана, она обязательна! Накануне мы гуляем рука в руке, обсуждаем отпуск на море с будущими детишками, а на следующий день ты сообщаешь мне, что уходишь к другому или к другой, и желаешь всяческих благ… И если я не потребую объяснений, не затопаю ногами, то и вправду окажусь животным. Как думаешь?

— Конечно…

— Не случайно преступление называется «акт преследования» и наказуемо только в том случае, когда перейдены определенные границы.

— Насколько я знаю, ту девушку Роберто тоже прогнал…

— Вот оно что. Это плохо… это не отменяет моих сомнений, но в любом случае это ценная информация. Посмотрим, как он отреагирует на послание, если вообще отреагирует.

— Думаешь, может не ответить?

— Может. Ведь мы же можем предположить и даже допустить, что все гадости в твой адрес — его рук дело. У нас, правда, нет доказательств, кроме того букета роз, присланного издалека…

Сабина не услышала последних слов этой фразы, настолько поразило ее болезненное подозрение. Она немного помолчала. Инстинкт велел ей ничего не говорить, но она не смогла удержаться и с напряженной улыбкой бросила:

— Неужели нельзя просто понять, что мы действительно любили друг друга?

Нардо резко выдохнул. Он ничего не сказал, только, с трудом сдерживаясь, слегка покачал головой. У Сабины возникло ощущение, что от этой фразы у него опустились руки, что она все разрушила, свела на нет весь долгий путь, пройденный учителем с самозабвенной страстью. Она вдруг почувствовала себя глупой девчонкой и вытаращила глаза, силясь найти хоть какой-то способ все исправить.

Об этом позаботился он, как всегда, первым сделав шаг вперед:

— Ты устала, Сабина. Иди-ка спать. А я разложу по местам кое-какие бумаги и тоже лягу. На завтра у меня назначено много встреч, я должен быть в форме.

— Прости меня, я сказала полную чушь.

— Тебе вовсе не надо извиняться, и мне не нужны извинения, поверь. Хочешь прийти со мной к согласию? Тогда исключи из своего лексикона это слово.

— Любовь? Но почему?

— Это долгий разговор, я тебе об этом пока ничего не говорил. Мы с тобой только начали работать и оба очень устали. Нет смысла обсуждать это сегодня. Иди, тебе нужно отдохнуть.

— Послание сработает, Нардо?

— А ты хочешь, чтобы сработало?

— Да, хочу.

— Значит, сработает.

* * *

И сработало. Следующие дни Сабина провела в доме своего защитника, но общалась с ним редко, потому что по утрам он был очень занят массажем шиацу, а остальное время дня посвящал помощи попавшим в беду женщинам. Комнаты, где они обитали, располагались рядом с его комнатой. Все они были разного возраста и приехали из разных мест, некоторые даже с детьми. Вечерами они вместе с Сабиной подолгу сидели на диване верхнего этажа и секретничали друг с другом, дожидаясь либо новостей, либо неожиданного вторжения хозяина дома. Во многих страданиях и тревогах этих измученных душ Сабина узнавала свои собственные и замечала, что за эти несколько дней ее подход к преследованиям, до сей поры профессионально отстраненный, полностью изменился. По вине Нардо — а может, благодаря ему — к ней вернулось сочувствие к жертвам, с которыми он работал. Она начала плакать вместе с ними, держать их за руки, обнимать и не раз спрашивала себя, смогла бы она теперь заново воздвигнуть между ними и собой тот необходимый профессиональный барьер, который называется отчуждением.