Хищный зверь

Она оказалась всего лишь номером, потаскушкой по субботнему вызову, чей поцелуй, сначала такой особенный, завершился стремлением увеличить рекорд синьора Баджо по части проникновения в тела женщин, занесенных в списки и помеченных этими идиотскими символами, которые не говорят ни о чем, кроме самой настоящей извращенности.

Сабина добрела до дивана, закрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула, в точности как учил ее этот распроклятый Нардо. Она сейчас с удовольствием выплеснула бы свой гнев, что-нибудь разбила бы или искорежила, но вдруг почувствовала, как механизм самозащиты, столько раз помогавший ей в любовных историях, начал проталкиваться сквозь жестокие мысли, захватившие мозг.

Прежде всего, Сабина вспомнила, что сама не пожелала, чтобы ночь прошла под знаком чистоты и невинности, а следовательно, промах Нардо теперь был полностью компенсирован. Она представила себе его физиономию, если он обнаружит, что следы этой ночи страсти аккуратно занесены в реестр рядом с другими следами всех ночей с другими мужчинами. В конце концов, это дело интимное и таким должно было остаться, а она взяла и из чистого любопытства залезла туда, куда Нардо ей залезать не позволял. Самая своевольная и эксцентричная часть ее мозга пыталась убедить ее, что все, что они оба пережили до знаменательного поцелуя, принадлежит к древней истории, а историю времени нынешнего им еще предстоит вместе написать заново.

Этот мысленный путь, извилистый, но все же ведущий наверх, принес Сабине некоторое удовлетворение, и она направилась к холодильнику, чтобы прикинуть меню на обед. Однако снова зазвонил мобильник. Это был Джимонди.

— Прекрасная моя докторесса, добрый день! Не отвлекаю? Как вы поживаете? Что хорошенького скажете?

— Привет, старая ищейка. Слушай, задавай по одному вопросу, ладно? Но прежде всего я должна перед тобой извиниться. Я долго никому не давала о себе знать, и мне очень стыдно. Я противная и мерзкая.

— Допустим. Мы в курсе всего, что произошло, и мы с вами. Однако после возни с паспортами вы ведь полагаете вернуться к нам? Нам очень вас не хватает.

— Спасибо, ты такой добрый… Я видела, что ты уже звонил, и сама собиралась до тебя дозвониться. Какие-нибудь неприятности?

— Да нет, ничего такого, просто нужна информация.

— Если смогу, охотно помогу.

— Тогда прямо к делу, доктор. Позавчера вы помогали известному Нардо Баджо, верно?

Сабина чуть помедлила с ответом, соображая, каковы могут быть последствия такого вопроса. То, что Нардо был единственным подозреваемым в деле о двойном самоубийстве, снова отошло на второй план в ее мозгу, особенно в последние дни. А тот факт, что именно Джимонди, который вместе с ней делал первые шаги в этом расследовании, назвал подозреваемым Нардо, был для нее как пощечина. Последняя среди прочих, если учитывать события этого утра.

Сабина отогнала эту мысль и сосредоточилась на вопросе инспектора. Поскольку Антонио, бывший муж Розанны, в весьма вульгарной манере перешел от слов к действиям и начал размахивать цепями, спровоцировав скандал и вмешательство полицейского патруля, у нее не было сомнений, что ее имя неизбежно всплывет. А потому Сабина решила держаться в стороне от подборок и трактовок фактов. Она ожидала подобного звонка, но уж никак не рано утром в воскресенье. К тому же ей было ясно, что отрицать факты бесполезно, тем более с Джимонди. Ничего плохого не случилось. Ладно, пусть ее эпизодическую помощь Нардо и нельзя назвать безупречной с точки зрения своевременности, — но нигде не сказано, что сотрудник полиции, находящийся на больничном, не может оказывать помощь в предотвращении убийства. Сабина набрала в легкие побольше воздуха и решила играть в открытую.

— Да, господин сыщик, я там была. Я почувствовала опасность там, где сто тринадцатый только пожал плечами. Убеждена, что без моего вмешательства сегодняшние газеты были бы переполнены сообщениями об очередном женоубийстве. Все трепались бы об этом преступлении как попало, не понимая, что никакой уголовный кодекс такого предвидеть не может и не сможет, и ты это прекрасно знаешь. Я нарушила режим и поступила непрофессионально? Может быть. Но я хоть что-то сделала.

— Я знаю, что произошло, мы обсуждали это с коллегами. И я не позвонил бы вам, доктор, если б речь шла только о вашем вмешательстве в расследование. Вам, возможно, позвонил бы комиссар полиции, но он все еще переполнен гордостью за арест Джордано в Ачилии и расценивает его как удачную операцию полиции Рима в дополнение к углубленным расследованиям. Думаю, он бы себе этого не позволил. Вы пользуетесь доверием.

Такой ответ ее удивил, и она решила молча дождаться следующей реплики. Присутствие Нардо в суде нигде не запротоколировано, и об этом не составлено никаких документов, а значит, своим ответом она уже обеспечила Джимонди сведения, которых у него не было и которые он себе только представлял. Дружить с представителями уголовной полиции опасно, это все равно что затевать борьбу с каннибалами.

Джимонди не заставил себя ждать:

— Проблема, доктор, состоит в том, что произошло дальше.