Хищный зверь

— Кое-что есть. Оба супруга — и это, пожалуй, самое неожиданное из всего — приняли солидные дозы бензодиазепина. Читаю: это транквилизатор, входящий в состав многих лекарств, к примеру снотворных, подобных тем, что нашли и изъяли у них в ванной. Прежде всего, Карло принял дозу, «трудно совместимую» с вниманием, необходимым при изнасиловании, которое ему приписали, осмотрев место преступления…

После этой фразы у Сабины вдоль спины прошла дрожь, но ее профессиональные познания легко взяли верх. Пользование сомнительными медицинскими формулами оставляло пространство для разных интерпретаций, зачастую противоположных. Но конкретно, помимо всего прочего, это означало одну вещь, очень важную для Сабины. Не существовало никакой определенности в том, что Нардо был замешан в этом кровавом деле, совершенном в отношении невинной жертвы, очередной жертвы переоцененного чувства, по традиции именуемого любовью.

12

В течение пяти минут, собранная и сосредоточенная, позабыв о том, что обещала приготовить обед, Сабина села в каршеринговый «Смарт» с почти полным баком и помчалась на Кассиеву дорогу по тому адресу, что накануне дал ей Нардо. Она доехала за полчаса, ибо в воскресное утро в Риме не так много транспорта.

Сабина и сама как следует не знала, что толкнуло ее принять неожиданное решение добраться до Нардо. Сейчас это казалось ей самым срочным делом. В свете всех открытий сегодняшнего утра у нее возникла потребность снова увидеть его, хотя бы тайком за ним понаблюдать. Во всяком случае, собственные глаза всегда помогают лучше понять. К этому непреложному правилу ей все время приходилось возвращаться в работе. Хотя многочисленные коллеги слишком часто им пренебрегали, именно оно как раз и оказалось полезным во многих перипетиях ее карьеры. Умение «оторвать задницу от стула», как сказал бы Джимонди, по существу, и создавало разницу между кабинетными следователями, слишком многочисленными и посредственными, и следователями успешными.

На одной из тысяч улиц, ведущих от Кассиевой дороги на север, Сабина без труда отыскала апартаменты, указанные в судебных актах в отношении Мусти Молфи, двадцати одного года, уроженца Марокко. За ним числилось немало судимостей, с явным перевесом в сторону наркоторговли и преступлений против личности, из которых ни одна еще не была доведена до приговора. Сабине было достаточно одного беглого взгляда на эти документы, чтобы узнать очередного хвастливого мальчишку, невежественного, как коза, смазливого и вовлеченного в темные дела родственниками. Сначала его втянули в торговлю каннабисом, он быстро поднялся и перешел на синтетику. Тут состоялись первые контакты с полицией, первые доносы и предварительные заключения. Но его быстро выпускали за отсутствием прецедентов и ввиду несовершеннолетнего возраста. А потом появилась Катерина, в то время еще малолетка. Он ее холил и лелеял и ровно шесть месяцев считал своей королевой. А потом, по традиции, начал ей изменять, бить и понемногу вовлекать в свои незаконные похождения. Они дважды расставались, и тогда он всякий раз убеждался, что самые дерзкие из этих похождений становились в чатах достоянием половины Рима. За этим следовали доносы и разоблачения, но всегда без вмешательства правовых органов. Когда Катерина — а она, по счастью, была из очень хорошей и заботливой семьи — решила с ним порвать, Мусти, как по сценарию, вдруг заметил, что «страстно ее любит», и буквально сошел с ума. Начались оскорбления, пощечины, удары кулаком в лицо на улице, возле школы. Украденные и разбитые мобильные телефоны, постоянные подкарауливания и угрозы, уничтожение всех принадлежавших ей вещей. В общем, «стандартная процедура» в глазах Сабины, которую уже тошнило от этой истории, такой похожей на все остальные, в том числе и на ее собственную.