Хитон погибшего на кресте

«Господин, не доброе ли семя посеял ты на своем поле? Откуда же в нем плевелы?»

Он сказал им:

«Враг-человек это сделал».

Рабы же ему говорят:

«Так хочешь, мы пойдем выберем их?»

Он говорит:

«Нет, чтобы выбирая плевелы, вы не вырвали с корнем вместе с ним и пшеницу, дайте им всем расти до жатвы, и во время жатвы я скажу жнецам: выберите прежде плевелы и свяжите их в связки, чтобы сжечь их, а пшеницу соберите в житницу мою».

– Ты полагаешь, Прокла, это справедливо, чтобы добрые и плохие люди одинаково наслаждались солнцем, луной, жизнью? Вместе старились и умирали…

– Бог всемогущ и добр. Каждому плевелу Он дает возможность принести доброе зерно. Это чудо волен совершить каждый человек, для того и дана ему жизнь. И с каждого будет спрошено на последнем Суде за прожитую жизнь.

– Когда же будет справедливый Суд? – более со страхом, чем с надеждой вопрошал Пилат.

– Суд идет с тех пор, как свет пришел с Ним в этот мир. Он указал путь к спасению и вечной жизни. Вот только человечество не готово идти простой и прямой дорогой; люди легкомысленны, они во власти искушений и суеты. Но Спаситель бесконечно добр: каждый человек на земле имеет возможность раскаяться в совершенном зле и попасть в Царство Небесное. Каждый получит достаточно времени, чтобы найти путь к Нему.

В это время еще один человек утратил свой покой. То был Иуда – ученик Иисуса, предавший его за 30 сребреников. Он увидел Его, осужденного на казнь, и понял весь ужас своего поступка. «Я убил Бога…» – шептал он постоянно и часто. Рассудок упорно покидал предателя, и он не пытался удержать его. И даже в минуты просветления Иуда не мог нести на своих плечах весь ужас совершенного поступка.

– Зачем Ты запрещал называть Себя мессией?! Почему Ты не сказал, кто Ты есть?! Это Ты поселил червь сомнений в душах преданных Тебе людей! – несчастный обвинял Бога в собственной подлости.

Иуда искренне уверовал в предназначение Иисуса, но вера его была непрочной. Она исчезла в один момент, Иуда почувствовал себя обманутым – причем таким же обычным человеком, как все. Воспылав жаждой мести, он предал Учителя. Теперь пришел час расплаты за лживый поцелуй в Гефсиманском саду.

В руке его вдруг оказались тридцать сребреников – совершенно ненужные. Он сжимал их в кулаке до боли, – до тех пор, пока металл не повредил ладонь и рука не окрасилась кровью. Иуда так и не разжал пальцев; неся перед собой окровавленный кулак, он направился к Иерусалимскому храму. Там он нашел тех, от кого получил деньги.

– Возьмите их, – протянул Иуда монеты первосвященнику и саддукеям. – Это плата за невинную кровь. Это не Его цена.

– Зачем принес то, что потребовал за услугу. Деньги твои, владей и уходи.

Иуда разжал ладонь, и окровавленные сребреники со звоном упали на пол храма. Он вышел, взял веревку и удавился.

Первосвященники собрали монеты, но не решились положить их в храмовую сокровищницу, так как они – цена крови. После долгих споров на эти деньги купили землю горшечника и устроили на ней кладбище для бродяг. «Земля крови» – такое название закрепилось за местом, приобретенным на иудины деньги.

Явление Иисуса было столь необычно и, казалось бы, несвоевременно, что люди оказались к нему не готовы. И тем не менее оно закономерно. Сын Бога пришел спасти мир, погрязший в грехах. «Но самоотдача Иисуса не могла не стать трагедией, – рассуждает А. Мень. – Тот, Кто соединяется с падшим миром, неизбежно становится причастным его страданию. Отныне боль любого существа – Его боль. Его Голгофа. Среди людей Иисуса ждет не торжество, а муки и смерть.

Безгрешный, Он берет на Себя все последствия греха. Поэтому и призывает Церковь всех идущих за Ним: “Будем с терпением проходить предлежащее нам поприще, взирая на Начальника и Свершителя веры Иисуса, Который, вместо предлежащей Ему радости, претерпел Крест”.

Его предтечами были святые и мученики минувших веков, которых гнали и предавали смерти. Их лики слились в одном мессианском образе, представшем мистическому взору Исайи Второго. Цари и народы, полагаясь на земную силу, с презрением смотрели на истинного Служителя Господня. Но им пришлось убедиться, что именно этого отверженного Страдальца избрал Бог:

Кто поверит слышанному нами? и кому открылась сила Яхве?

Перед Ним Он взошел, как росток, как побег из корня в земле сухой.

Не было в Нем ни вида, ни величия, что к Нему нас влекли бы, ни благолепия, что пленило бы нас. Презираем и отвергнут людьми был Он, Муж скорбей, изведавший мучения.