Хитон погибшего на кресте

– Придется, дорогая, в самые ближайшие дни. Я продаю приморскую виллу, на которой мы бывали всего лишь несколько раз. В общем, она для нас – обременительный груз, на содержание которого приходилось неоправданно много тратить… Завершить сделку я не успел. Покупатель – богатый грек из Антиохии – выплатил задаток. Остальную часть суммы привезет на днях. Тебе нужно лишь забрать ее и отдать документ на право владения виллой – он самый верхний в шкатулке. Деньгами распоряжайся по своему усмотрению.

– Ну, уж деньги подождут тебя.

– Могут и не дождаться… – задумчиво промолвил прокуратор.

– О чем ты, Понтий? – встревожилась женщина.

– Ты остаешься одна в чужой стране. На легионеров надеяться не стоит, как показал случай с Марком Клавдием. Потому будет лучше, если половину денег или даже большую их часть оставишь в доме Саломии. Ведь ей ты доверяешь?

– Как тебе и самой себе. А высокое положение ее мужа послужит дополнительной защитой.

– Тогда… вот еще… – принял решение Пилат. – На днях я получил письмо от товарища, с которым вместе воевали в Сирии. Он сообщил, что меня переводят в Рим, а иудейское прокураторство будет передано другому.

– Насколько могут быть верны сведения товарища?

– Он служит в преторианской гвардии, а потому, как я понял, информация вышла из уст самого Тиберия. Желательно в связи с близким переселением распродать лишнее имущество. Выбери себе все необходимое, а остальное пусть домоправитель распродаст за цену, какую сумеет получить. В общем, подготовься к переезду и жди вестей из Рима от меня. (Пилат едва не произнес: «… вестей из Рима обо мне», но вовремя спохватился.)

– Сделаю все, как ты велел, и буду с нетерпением ждать тебя. Приезжай поскорее. Ведь я жду тебя уже не одна.

– А теперь хочу сделать тебе подарок, – Пилат взял лежавшую рядом одежду и передал Прокле.

– Ведь это Его хитон! – воскликнула женщина.

– Да. Надевай его в трудные дни, когда тебе будет грозить опасность.

– Я не могу принять чужой подарок. Он дал его тебе.

– Не спорь, женщина! Ты носишь мою плоть под сердцем, в тебе осталась частица меня. Ты должна теперь беречь и защищать нашего будущего ребенка, пока я буду далеко.

В ночь перед отъездом в Рим сон упорно не шел к прокуратору, хотя он понимал, что накануне утомительного пути необходимо хорошо отдохнуть, понимал, что должен обрести покой. Но болело тело, боль выкручивала конечности, голова, казалось, не вмещала все мысли и была готова разлететься на части. Ожидаемое радостное событие и вызов в Рим, не предвещавший ничего хорошего, – раздваивали мысли, чувства Пилата. Его словно окатывали сначала горячей водой, затем холодной – и так много раз.

Вдруг к нему пришел полный покой, веки сомкнулись, и римлянин уснул как ребенок на неудобной, смятой за время мучений постели. Он не чувствовал грубых складок материи под собой, не чувствовал холода, хотя одеяло давно укрывало мозаичный пол, а не его тело, – лицо прокуратора во сне выражало блаженство.

К нему опять явился Казненный. Прокуратор не испытал ни малейшего страха, лишь чувство огромного облегчения.

– Я ждал Тебя, – произнес римлянин во сне и наяву. – Искал Тебя среди последних мест, где ступала Твоя нога.

– Я знаю. Но ты ищешь, где Меня нет.

– Завтра уезжаю в Рим, в неизвестность. Ты можешь сказать, к чему мне быть готовым. Ведь Ты знаешь все, и способен изменить и события, и весь мир.

– Нет. Каждый сам выбирает свою дорогу, свои поступки, без принуждения. Я не предсказываю будущее, не изменяю событий. Каждому помогаю, указываю его путь, но не каждый следует верной дорогой, не всякий принимает Мою помощь.

– Быть может, дорога в Рим станет для меня последней, по которой я пройду, – промолвил Пилат. – Что ж, я готов и к этому.

– Ты снова заблуждаешься, Понтий, путь человека не заканчивается смертью. Она – лишь врата в иное бытие. И ты еще не знаешь, готов ли к нему.

– Каким же образом нужно готовиться к той, другой, жизни, о которой говорят Твои ученики? Сколько времени?

– Кому-то мало всей жизни, кто-то, едва начав жить, обретает вечное царство Моего Отца…

– Прости, дорогая Прокла, что не любил тебя так, как ты заслуживаешь. Я благодарен за то, что ты была рядом со мной все эти годы. Жаль, что мало отцовской любви смог дать нашему ушедшему сыну…

– Не беспокойся, любимый Понтий. О нем заботится Господь. И у тебя еще будет возможность проявить отеческую заботу, новая жизнь уже дает о себе знать. Сегодня ночью я чувствовала, как наш ребенок стучал своей маленькой ручкой внутри меня, – поделилась радостью Прокла и попросила: – Возвращайся скорее. Ты будешь лучшим в мире отцом – я это знаю.

– Хорошо, любимая, я вернусь при первой же возможности, – неуверенно пообещал Пилат и улыбнулся жене.

Улыбка получилась грустной.