Хитон погибшего на кресте

По прошествии указанного срока Тиберий иногда осмеливался спускаться в долину и менять место пребывания. Однако новая накатывающаяся волна страха неизменно гнала принцепса на виллу Ио.

Прокуратора проводили в маленькую комнату, большую часть которой занимало спальное ложе. Причем ложе отнюдь не огромных размеров, обычный тюфяк, набитый соломой – на таком, как правило, спят провинциальные селяне. Простота и полное отсутствие комфорта укрепили Пилата в мысли, что ничего хорошего ему ждать не придется.

Утром в комнату Пилата вошел слуга и сообщил:

– К полудню император желает видеть тебя в трапезной.

– Благодарю за приглашение, – ответил римлянин.

Слуга, старый человек, немного размыслив, решил предупредить понравившегося ему гостя:

– Я бы на твоем месте не слишком радовался удостоенной чести. Слишком зол был император, когда упоминал твое имя. – И посоветовал: – Следовало бы тебе написать завещание, прежде чем переступить порог трапезной Тиберия.

– В этом нет необходимости. Я давно отдал последние распоряжения, – признался Пилат.

Тиберий действительно находился не в лучшем расположении духа – заметил Пилат, едва встал на пороге трапезной. Император сильно изменился со дня последней их встречи. Глубокие морщины избороздили лицо, редкие седые волосы еще больше безобразили его. Старость вместе с гневом и болью придавали Тиберию внешность злого духа, вышедшего зачем-то из царства мертвых на землю и бродившему по ней. К его обнаженному до пояса дряблому телу прильнул молодой красивый раб; император надеялся, что таким образом молодое естество усыпит боль, примет в себя его недуг.

– Приветствую тебя, император, – произнес Пилат.

Тиберий повернул перекошенное злобой лицо в сторону вошедшего, взгляд его упал на белоснежный хитон прокуратора Иудеи, выглянувший из-под тоги… И вдруг император преобразился, даже морщины на лице стали менее глубокими. Некоторое время он молчал, не сводя немигающего взгляда с вошедшего. Затем произнес спокойно, словно старому другу:

– Проходи, Понтий, садись. Отведай со мной трапезы.

Раб вздрогнул всем телом – слишком непривычно было слышать обычную человеческую речь из уст господина, а приглашение к обеду и вовсе его поразило. Слуга в следующий момент предположил, что Тиберий развлечется тем, что попотчует гостя отравленным яством.

– Пошел прочь, мне уже легче, – император поспешил избавился от раба, поставленного в совершенный тупик.

Раб испарился в мгновение.

– В бытность свою прокуратором Иудеи ты казнил человека по имени Иисус, – произнес Тиберий.

– Да, Он умер по моей вине. Теперь сожалею и жестоко раскаиваюсь в этом.

– Говорят, он посланник неведомого бога. Я слышал, что Иисус мог даже возвращать к жизни мертвых, – продолжал интересоваться император, искоса поглядывая на край иудейского хитона.

– Да. Такой случай знает Иудея.

– Каково твое мнение: это правда, ложь или человеческая глупость?

– Скорее всего, так и было на самом деле. Я не видел этого человека умершим, – признался Пилат, – но навещал его живым – уже после смерти Иисуса.

– И что он сам рассказывал о произошедшем? Каким образом все случилось? Что он видел после смерти? Был ли в царстве мертвых?

– Счастливец ничего не помнит: как будто он всегда жил и не умирал.

– Значит, ничего не было, – предположил Тиберий, не слишком веривший и в собственных римских богов. – Все чудеса – глупые басни.

– Из него точно уходила жизнь, – уверенно произнес Пилат.

– А тебе не кажется, что ты попался на удочку мошенника или фокусника, каких множество бродит по нашей империи и выдает себя за пророков и чудотворцев? А цель у них одна: поесть за чужой счет, да разжиться монетой. Не сговорились ли между собой покойник и оживитель?

– Я опрашивал множество людей, которые видели этого человека мертвым и уже источавшим неприятный запах.

– Сговор… – продолжал сомневаться Тиберий.

– Нет. Я немало прожил на этом свете, и немного научился отличать правду от обмана. Случалось встречать искусные лживые уста, которые вводили меня в заблуждение. Я не обладаю твоей проницательностью, император, однако когда десятки людей с неподдельным воодушевлением, каждый по-своему, рассказывают о чуде – в него невозможно не поверить.

– А были еще чудеса?

– Великое множество! – вдохновенно воскликнул Пилат, позабыв о том, что беседует с принцепсом. – Слепые прозревали, лежачие начинали ходить, иссохшие руки обретали силу, злые люди становились добрыми…

– Все хочу тебя спросить, – перебил Тиберий. – Почему ты вместо римской туники надел иудейский хитон?

– Это Его одежда… – признался Пилат и рассказал историю о том, как у него оказался хитон.

– Очень интересно, я стал гораздо лучше себя чувствовать, когда ты переступил порог трапезной – задумчиво промолвил Тиберий. – Что ж, иди, отдыхай. Но я прошу тебя еще некоторое время не покидать виллу. Хотелось бы подробнее послушать рассказы об Иисусе.

Наедине с чудовищем

На следующий день явился все тот же старый слуга и объявил:

– Император милостиво разрешил тебе посетить терму.