Хитон погибшего на кресте

Упреки матери стали одной из причин удаления Тиберия на Капри. С этого времени у сына с матерью фактически разорвалась всякая связь. «За все три года от его отъезда до ее кончины он виделся с нею один только раз, всего один день и лишь несколько часов, – сообщает подробности Светоний. – Он и потом не посетил ее, когда она заболела, и заставил напрасно ждать себя, когда она умерла, так что тело ее было погребено лишь много дней спустя, уже разлагающееся и гниющее».

Почести Ливии воздали только после смерти обожаемого ею сына Тиберия следующие императоры – Калигула и Клавдий.

Тиберий мало заботился о римских богах и почитании их, но слепо верил астрологам и предначертанной каждому судьбе. Среди вакханалий убийств никто из окружения императора не мог быть уверен в завтрашнем дне. Потому, не слишком полагаясь на судьбу, придворный астролог Фрасилл весьма хитроумным способом обезопасил собственную жизнь. Он убедил Тиберия, что принцепс умрет через десять лет после смерти его, Фрасилла – так уж сложились созвездия. С тех пор изобретательного астролога оберегали точно так же, как императора.

Тиберий заставил дрожать весь Рим от страха, чтобы самому не было одиноко жить в постоянной боязни. Ни одного дня не проходило без казни, будь то обычный день или праздник, заповедный день или новый год. Вместе с обвиненными осуждались их дети и дети их детей. Казнили в Риме: железными крюками тащили тела и сбрасывали в Тибр. В один день таким образом лишили жизней сразу двадцать человек – среди них женщины и дети.

Казнили и на Капри. И столетия спустя на острове показывали место бойни: откуда осужденных после долгих изощренных пыток сбрасывали в море на глазах у Тиберия. Внизу матросы добивали баграми и веслами падавших, разбивая их на части – чтобы у императора не возникало сомнений в том, что приговор исполнен в точности. Мысль далеко не глупого Тиберия в последние годы работала лишь в одном направлении: он придумывал новые способы пыток и казней.

Ужас витал над Римом. Ни один донос не оставался без рассмотрения. А их было предостаточно, потому что донесший получал награду, платили обвинителям, а часто и свидетелям. Одно неосторожное слово кому-то могло стоить жизни, а кто-то мог одновременно улучшить свое состояние.

Тиберию было недостаточно простой смерти – она казалась принцепсу слишком легким наказанием. Над приговоренными долго издевались в тюрьмах; кто желал смерти, того силой заставляли жить. Однажды, обходя застенки, Тиберий услышал просьбу ускорить казнь.

– Подожди, я тебя еще не простил, – ответил Тиберий умолявшему о последней милости.

Особенно свирепствовал Тиберий после раскрытия заговора претора преторианцев Сеяна в 31 г. Командир личной гвардии императора, которому принцепс безгранично доверял, как выяснилось, имел собственные планы на высшую власть. Именно Сеян стал виновником смерти единственного родного сына Тиберия и приложил руку, чтобы избавиться от сыновей Германика.

После гибели Сеяна императорскую гвардию возглавил Макрон – друг Тиберия. Как окажется позже, император и на склоне лет не научился разбираться в людях, а дружба не может иметь место среди стаи волков, которых мучает один голод – голод власти.

Среди множества жертв – виновных и невинных – особенно жаль детей Сеяна. После расправы над всеми, кто каким-либо образом соприкасался с Элием Сеяном, в темницу доставили его детей. По свидетельству Тацита «мальчик догадывался, какая судьба его ожидает, а девочка была еще до того несмышленой, что спрашивала, за какой проступок и куда ее тащат, говорила, что она больше не будет так делать, пусть лучше ее постегают розгами».

Убивать девственницу удавкой запрещал древний римский закон – его не нарушили. Палач сначала надругался над юной дочерью Сеяна, а затем задушил.

Вилла Ио

Красивейший остров показался Пилату суровым и мрачным, не радовала глаз буйная растительность и утопающая в цветах ближайшая роскошная вилла.

На пристани стражник гигантского роста, не тратя время на приветствия, задал привычные вопросы:

– Кто ты? Зачем вступил на остров?

– Понтий Пилат – прокуратор Иудеи. Прибыл согласно повелению Тиберия, – исчерпывающе кратко ответил мужчина.

– Сдай свое оружие, – распорядился стражник. – Тебя проводят на виллу Ио.

Указанная вилла не выделялась ни красотой, ни размерами. Она занимала небольшую площадку на вершине скалы – ровно столько, сколько отмерила природа. Поражало строение своей неприступностью. К убежищу императора вела единственная тропинка, частью состоящая из ступенек, вырубленных в скальной породе.

В этом неприступном гнезде Тиберий обосновался с момента раскрытия заговора Сеяна. После казни всесильного командира преторианцев принцепс еще девять месяцев не покидал стены виллы. Отсюда он отдавал приказы, подписанные его мнительностью и страхом. Оторванный от всего мира, он жалел лишь об одном: что не увидит, как умирают по его велению враги в Риме и других городах империи.