Хитрец. Игра на Короля

Мы оказались в фойе одни: игорный дом пустовал, пребывая в непривычной для себя тишине выходного дня. Лишь несколько человек знали о том, что сегодня здесь появится сам Дезире Дуакрон – Король Желаний, Король Пустых Престолов. Но Дезире не любил громоздких прозвищ, коими щедро одаривали его сплетники. Более всего ему хотелось уйти в тень. Он отказался от второго, третьего и четвертого имени, распродал половину привезенного отцом из Одельтера добра и женился на цесситке из городского сословия. Вряд ли можно было встретить человека, столь отторгающего прошлое своих предков.

Еще с порога Хитрец сказал служащим, что перед началом игры мы, синьор Кадван Берм и его жена, желаем быть представленными Королю Желаний, и нас почти без промедления сопроводили в небольшое приватное помещение.

Комната, в которой мы оказались, вопреки всем игорным заблуждениям была недурно освещена. Посередине стоял стол, покрытый синим сукном, и прямо над ним нависала яркая электрическая лампа. На стенах виднелись невзрачные картины, на отдельном маленьком столике примостились вода и вино… было и что-то еще, но таких деталей здесь никто не запоминал, ведь сюда приходили играть, а не смотреть на элегантность интерьера.

Но сегодня главным достоинством этой комнаты оказалось то, что чуть поодаль от нас на небольшом диванчике в углу вальяжно восседал Король Желаний. Легендарный карточный игрок, наследник опального монарха.

И при всем этом – живой человек из плоти и крови.

Он был до великолепия статен и спокоен и держался так, что, даже не зная о его происхождении, нельзя было наградить его иным эпитетом, кроме как «царственный». Красивое прямоугольное лицо Короля заканчивалось чуть заостренным подбородком. Нос его, прямой, с развитой косточкой, лишь немного нарушал геометрию лица. Губы его не были тонки, но Дезире поджимал их. На голове совершенно отсутствовали волосы: ни бровей, ни усов, ни шевелюры.

Парадный фрак Король Желаний сменил на новомодный пиджак: ослепительно белый, на пуговицах с узором из сложного литья, чем-то походивший на форменный китель. В вырезе рубашки покоилось завязанное сложным узлом белое кашне. Дуакрон сидел во фривольной позе, заложив ногу на ногу так, что лодыжка одной ноги лежала на колене другой, и штиблеты из окрашенной в белый цвет кожи смело взирали на мир металлическими кнопками.

Дезире окружали четыре облаченных в темное охранника, трое рослых и один приземистый; все они скрывали лица под капюшонами. Должно быть, венценосный месье неким потаенным чутьем догадался, что на карточный поединок к нему выйдет не совсем тот, кого он ожидал; но нельзя было исключать и тот вариант, что Дезире просто не доверял незнакомцам.

– Кадван Берм? Безмолвный? – властно спросил он, и приятный баритон его разлился по комнате низкими и мягкими потоками. – Уж чему, а этому я верить отказываюсь. В соперники мне обещали молодого парня, а не сие подобие джентльмена.

Фойерен смотрел Дезире прямо в глаза – открыто, храбро, но без вызова. Я уже знала, что он никогда не выказывает неуверенность, и это помогало Хитрецу сохранять лицо при любых обстоятельствах. С разъяренной собакой или с запальчивым убийцей, как мы знаем, следует обращаться невозмутимо и уверенно – так повышаются шансы спасти себе жизнь.

– Боюсь, нам и вправду пришлось прибегнуть к обману, – ответил курьер, и смиренный голос его переливался нотками силы и спокойствия.

– И о чем же мне беседовать с лжецами? – надменно поинтересовался Дезире.

Размеренность выиграла для Фойерена несколько секунд: Король Желаний только сейчас вскинул руку, приказывая охранникам вытащить из-за поясов тяжелые металлические палки. И месье Алентанс, уже готовый к подобному подвоху, смог остановить Дуакрона прежде, чем взмывшая в воздух кисть оказалась в наивысшей точке.

– Мы лишь просим аудиенции, – медленно и отчетливо проговорил Хитрец, – ничего более нам от вас не требуется. Мы представляем ваши одельтерские интересы, а потому вынуждены действовать столь убедительным образом.

Король Желаний усмехнулся: даже один из его охранников, вооруженный своим нехитрым приспособлением, выглядел убедительнее всех наших слов. Но рука Дезире полетела вниз, заняв свое законное место на полированном подлокотнике, а поза его потеряла значительную часть напряжения.

– Ну что же, наглецы… – величественно заключил Дуакрон, явив наконец ту самую улыбку, о которой упоминал в письме Гудьир. – Вы осмелились прийти сюда, осмелились начать со мной разговор, и, следовательно, ваша смелость должна быть вознаграждена. Так уж и быть, я дам вам слово. Но раз вы так честны, раскройте мне для начала тайну: сколько еще вас снаружи? К чему мне готовиться после окончания беседы?

– Никого. Нас лишь двое. Я и женщина, которая будет переводить. После этого мы уйдем и с большой вероятностью не покажемся вам на глаза никогда в жизни.

На этом запас слов, коим располагал Фойерен на эсналуро, закончился, и все его последующие фразы следовало переводить мне.