Хитрец. Игра на Короля

Первым, что получалось у Фойерена хуже всего, были азартные игры. Вторым – рукопашный бой. Обе эти стороны жизни Алентанс пытался обходить стороной, потому что именно там он мог себя скомпрометировать. Но сегодня он поступился этим обыкновением, и одна из заповедей Хитреца – не попадаться – тут же была нарушена.

Как и Фойеренгера, меня схватили несколько рук и потащили из игорной комнаты прочь. Я вырывалась, пыталась расталкивать окруживших меня людей, но вряд ли это помогло бы мне в самом сердце боя.

Мощный удар по затылку – и окружающий мир схлопнулся в точку.

* * *

Семнадцатого февраля 890 года неторопливый поезд увозил Кадвана Берма в цесситскую провинцию Моденто-Тальяри. Погода за окном буйствовала, но поезд не попадал в снежные заносы, как в Одельтере, и железнодорожное расписание совсем не путалось. Неудивительно, ведь государство Цесс находилось достаточно далеко от Одельтера, чтобы попасть в иную климатическую зону.

Берма удручало то, что он, как ишак, был весь навьючен чужим грузом. Больше всего ему хотелось вытащить из поклажи женские платья, сжечь и сказать, что он никогда не забирал их из Города Души.

Однако состояние парня можно было описать не иначе как двойственным: с одной стороны, Хитрец наконец доверил ему самостоятельно доставить заказ, с другой – поручил выполнить работу, с которой Берму едва ли достанется и заржавевшая монетка.

Но немало поводов у него было и для радости. Кадван потратил три цесситских лиры, чтобы купить местную газету, и – о, чудо! – он, хотя и не без труда, смог прочитать слова и фразы на чужом наречии. Как приличествовало гражданину его костюма, он был грамотен! Пускай даже литература на родном языке все еще оставалась для него недоступной.

Берм обрадовался было и тому, что доедет до Моденто-Тальяри в блаженном одиночестве, но на одной из станций, вскоре после Каполь-кон-Пассьонэ, в купе к нему зашел попутчик. Это был мужчина средних лет, тяготевший еще больше к молодости, нежели к старости. Он слишком отличался от всех цесситов: через одежду проглядывали очертания мускулов, рыжий цвет волос был неприлично ярок, а белая кожа отливала красным.

Вошедший с явным неудовольствием прошелся взглядом по купе, в котором ему предстояло ехать: вряд ли можно бы говорить здесь о просторе, вдобавок чемоданы парня были расставлены там и тут. Это были места для новоявленного среднего класса, который экономил на всем, даже на перевозке собственных сумок.

Пристраивая свою поклажу под сиденье, мужчина поздоровался с Кадваном на эсналуро. Он выкупил все оставшиеся места в купе, но пока Берм не мог знать об этом. Дождавшись, пока ему принесут слабо заваренный чай, попутчик Кадвана устроился напротив, сделал глоток и обратился к парню уже по-одельтерски:

– Итак, юный подельник Хитреца, вот мы и встретились.

Внутри у парня что-то оборвалось.

– Не понимаю, о чем вы, – ответил Кадван на эсналуро, и, делая вид, будто не знает язык Страны Господ, предпочел с особым интересом углубиться в газету.

– Не устраивайте дешевое шоу, Кадван Берм, – строго обратился к нему незнакомец.

Парень вынырнул из «Ла Нотиции», с чувством захлопнул ее и отложил в сторону. В нем не было страха – только раздражение от всеобъемлющего нахальства неизвестного. После того, как Берм вернулся с фронта, со страхом у него установились весьма необычные отношения: встретившись, они предпочитали вести себя как добрые друзья – пожать друг другу руки и мирно разойтись, не выясняя, кто кого сильнее.

«Надо бы узнать, что это за хлыщ», – подумал Берм и недовольно произнес на одельтерском:

– Я вас слушаю!

– Честно говоря, я удивлен, что ты до сих пор не узнал меня, – в неторопливой светской манере продолжил попутчик, чем вызвал у парня удивление: тот готовился иметь дело с неотесанной деревенщиной.

– И с какой же стати я должен знать вас?

– Разве Хитрец не говорил тебе о моей скромной персоне? Видимо, отношения у вас не больно-то доверительные, – усмехнулся мужчина. – Ты имеешь дело с Гостейном Швехом, главой Тайной полиции Одельтера! И знай бы ты, кто я, раньше, подметки твои сверкали бы сейчас пуще начищенного твоей мамочкой хрусталя, верно? Хотя откуда тебе знать, как выглядит хрусталь?..

Единственным, что успел сообразить Кадван, было то, что такие люди не путешествуют в одиночку и, скорее всего, весь вагон заполнен людьми Швеха, облаченными в гражданское.

И поэтому в интересах Берма было не отказываться от разговора.

– Ты ему должен, верно? – спросил Горячая Голова. – Иначе как бы еще он заставил тебя находиться при себе? Ну, так сколько ты задолжал ему и за что? Может, за поддельные документы?

Кадван, нахмурившись, промолчал.

– Больше полутора тысяч экю, верно? На эти деньги можно было бы купить хороший дом, да еще взять жену.

Парень подумал о том, что и правда мог быть уже женатым на какой-нибудь юной прелестной девушке. Она, вероятно, была бы уже в тягости, готовая разрешиться двойней… и ему пришлось бы работать за троих, чтобы его семья не голодала. Нет, такая жизнь обладает спорным преимуществом.